Скромность – вообще моё всё.
Вообще, когда идем обратно к воротам, мне немножко начинает казаться, что мы втроем действительно сможем стать семьей. Настоящей, несмотря ни на что. Но эту мысль я прячу в самый дальний уголок своего сознания и никому ни за что не покажу. Даже сама на нее смотреть не буду, и трогать тоже. Пусть сидит себе, обрастает жирком.
Представитель Паруса и Соли действительно нас ожидает. Ну, почти ожидает… Наверное, он уже попытался сунуться в замок, но получил от ворот поворот, потому что, собственно, королевских особ там нету ни одной капельки. Вот и топает прямо сейчас восвояси и нас не видит, но Анвиль не гнушается повысить голос.
— Аддагат таар’Ниазам?! – и тихо уже мне? – Это он или в этот раз другой прибыл?
Человек примерно в сотне метрах от нас резко оборачивается. Да, это именно тот «Хоттабыч» с когтями на наплечниках.
Мне кажется, Анвиль тоже не особенно ощущает себя королем. Не в плане ответственности, разумеется, а в плане соблюдения всех предписанных ему процедур. Не уверена, что настоящий король позволил бы себе вот так просто горланить на прохожего, а не послал бы за ним своего официального представителя.
Нет, я даже близко не считаю дракона ненастоящим королем, уж он точно куда более настоящий король, чем я королева, просто... ну, если по-простому, он не задирает нос и не чурается обычного человеческого общения. Не знаю, что с нами обоими будет дальше, но сейчас мне очень нравится эта его относительная простота. Не уверена, что когда-нибудь хочу стать жеманной консерваторшей, которая будет смотреть на подданных, как на говно.
И здесь мне ближе всего Петр Первый, который, прежде всего, ценил в людях их вклад в устройство нового государства. Да, с его методами можно соглашаться или нет. Но когда монарх готов в случае необходимости работать простым плотником, когда готов возвысить человека не за древность его рода, а за ум, упорство и трудолюбие - это, по-моему, стоит очень многого. Можно сколько угодно растекаться мыслью по древу, стараясь угодить всем церемониалам и уставам, от которых проку – пустить пыль в глаза. А можно просто брать и делать, разговаривать и слушать.
Но это я так, ни в коем случае не ставлю себя даже близко с Петром. У меня совершенно точно нет ни его железной воли, ни его хватки.
Вся надежда на дракона.
А я девочка, и вообще у меня лапки.
Между тем, Аддагат таар’Ниазам оборачивается - и я даже отсюда вижу, как расплывается в улыбке его лицо.
Поторапливаясь, но все же соблюдая должный его статусу пиетет, он направляется к нам.
— Ваше Величество, - кланяется сначала Анвилю, не дойдя до нас нескольких метров, - Ваше Величество, - кланяется мне, - Ваше Высочество, - кланяется Амелии. — Чрезмерно рад видеть вас в добром здравии и расположении духа, - это снова мне. - Вижу, злые языки лгут и посему будут наказаны кипятком раскаленного котла. Прошу принять мои искренние извинения, - снова всем нам, - что в прошлый раз вел себя неподобающе неучтиво. В качестве извинений, а также в знак исключительного расположения моей скромной гильдии к вашему недавнему торжественному событию, прошу принять скромное подношение, уже ожидающее вас в замке.
Если бы сахар в словах был осязаемым, у меня бы точно слиплись уши.
И еще чего-нибудь за компанию.
— Добро пожаловать в Драконье гнездо, уважаемый Аддагат таар’Ниазам. – Сдержано приветствует его Анвиль. - Жаль, что повод к нашему знакомству не самый приятный, но Корона Артании не отказывается от договоров, заключенных ее предыдущим королем.
— Исключительно приятно это слышать, Ваше Величество, - снова кланяется торговец. – Уверен, умные люди всегда найдут варианты выхода из любой затруднительной ситуации.
— Надеюсь, все необходимые подтверждающие сделку документы у вас с собой? - спрашиваю я.
— Разумеется, Ваше Величество.
— Тогда предлагаю продолжить обсуждение в более удобном для этого месте.
Как ни крути, а дела у нас действительно не фонтан. Мы с Анвилем пару изучаем предоставленную торговцев документацию, скрупулезно вчитываемся в каждую букву, только что не пробуем на зуб сам пергамент, но придраться там и правда не к чему. Договор составлен четко, с указанием ответственности сторон, а, что самое главное, не только подписан королем Лаэртом, но и заверен его гербовой печатью.