Ладно, я куда-то не туда ушел. В любом случае, бывший владелец этого тела, когда прораб был нечист на руку, вкалывал на стройках незаконной рабочей силой за гроши. Ну а к честным парень не лез, ибо тем было плевать на его проблемы, не брали на работу, возрастом не вышел, «иди в школе учись». Благо, последних, было исчезающе мало, по большей части остальные брали на работу кого угодно, благо рабочей силы хватало с избытком. Ведь куча людей срывалось с место сюда из-за легенды о пробуждении арги.
Разумеется, без травм, работая на стройке, было не обойтись, тем более с несильно подготовленным и довольно оголодавшим телом. Благо, Казимиру везло и серьезно он травмироваться не успел. По крайней мере он прекрасно понимал, что случишь что серьезное и на их с Анной жизни можно ставить крест. А потому бегал к медсестре с любой, даже самой пустяковой проблемой. Ну и регулярно просил проверить, раскрылась ли в нем арга. И почему-то здесь воспоминания сбоили, я так и не мог узнать, как именно проходит проверка.
Все равно, ведь я попрошу о том же самом. Должно же случится что-то хорошее в моей хреново начавшейся второй жизни? Стану магом и выброшу все многочисленные воспоминания Казимира о том, что жизнь их семьи была очень не очень.
Кстати об этом. Держимировичи. Мы им должны внушительную сумму. По крайней мере, с точки зрения этих двух подростков. Около миллиона ногат, так здесь назывались деньги. Учитывая те жалкие пару тыщ, что Казимиру удавалось чудом урвать раз в неделю или две, это могло затянуться надолго. Благо, их лишь периодически припугивали. На этом я подавил рвущийся изнутри нехороший кашель, а спина и лицо заболели пуще прежнего. Да, «припугивали». Скорее старались надавить так, чтобы один из них, в конце-концов, добровольно продал себя в рабство.
Разумеется, рабства не существовало. Но были дворянские слуги, было мягкое подобие крепостных, которые работали не столько на земле, сколько на вредных производствах. Ну, или в узаконенные публичные дома, пользующиеся популярностью у сливок общества и тех, кто раздобыл легкие деньги и не прочь с ними расстаться.
Законы, конечно, предписывали, что принуждать к таким работам нельзя, но работало это примерно так же, как запрет на детский труд — в зависимости от совести конкретного человека. И Держимировичи ангелами во плоти не были, к огромному сожалению. Что бы ни говорил прилизаный, но деньги им явно нужны сейчас. Раньше они так нагло не действовали. Не вваливались и не угрожали настолько явно. Лишь периодически напоминали и приходили собирать хоть что-то. А в последние месяцы была именно такая картина, в которой я уже успел поучаствовать сам. Похоже, где-то наверху у них начались проблемы. Я мысленно попросил, чтобы это было нечто настолько серьезное, что про нас в этом круговороте просто забыли.
Похоже, все-таки смог уснуть. Потому что еще секунду назад света не было, а тут бац и время промоталось, незаметно для меня. Проснулся я один, сестренки уже не было. На целую секунду я подумал, что мне этот бред просто приснился, но особо не любящая меня пружина, впившаяся в кожу, сразу согнала все сомнения. Я все еще в странном мире, в слабоватом теле подростка, близкого к долговому рабству. Сплюнул бы от таких мрачных перспектив, да только не хотел загрязнять это жилище еще сильнее.
Нет, все было более-менее цивильно, было видно, что за комнатой ухаживали. Но аромат некачественности так и витал в воздухе. Как будто когда строили это здание, то экономили буквально на всем, на чем только можно. По крайней мере, так казалось здесь. Обои отслаивались от неровных стен, потолок, не отстающий по кривизне, радовал различными разводами и плохими белилами. Окно с деревянной рамой было заклеено скотчем в несколько слоев, от чего увидеть улицу становилось крайне непростым делом. Но от него, не смотря на все это, все равно тянуло холодом.
Из мебели был лишь старо выглядящий, но объемный шкаф, да этот самый матрас. Холодный пол подгонял не задерживаться на одном месте и не гипнотизировать стены, тем более, что с маленькой кухни тянуло чем-то вкусным. Хотя, живот так на это прореагировал, что было ясно, что неважно что там будет и насколько испорченное, я это в любом случае съем.
Кухня была похожа по своему настроению на спальню, служившую заодно и единственной комнатой в квартире. Но здесь хотя бы была Анна, неосознанно развеивающая окружающее уныние. Она что-то химичила за кастрюлей, одетая в довольно потертое домашнее платье, уже бывшее ей мало в определенных местах. Хорошо хоть школьная форма сидела на ней как влитая, судя по воспоминаниям. Уж на том, чтобы его сестра выглядела нормальным человеком, Казимир не экономил, несмотря на все протесты Анны.
— Что на завтрак?
— То же что и всегда. Еще не готово, иди пока вымойся, все равно такому грязнуле я прикасаться к только-только вычищенной мной посуде и приборам не дам! Хм!
Сказала она не оборачиваясь. Могло показаться, что она довольно холодна, но ее беспокойство за меня ощущалось явно. Скорее она не довольна, что я ее не послушал вчера ночью. Но я и сам не понимал, почему вообще решил, что у меня что-то выйдет. Будто какая-то засевшая мысль о том, что это уже было, и что я справился за пару секунд.
Ванна с облупившимися стенами и заготовкой одежды под ручную стирку тоже «порадовала» своим плохим состоянием. Главное, конечно, что она хотя бы была. Этот дом был полон таких однокомнатных квартирок с минимальными удобствами, одна из инициатив сверху, чтобы временно обеспечить хоть каким-то жильем переселенцев. Разумеется под обещания, что потом выдадут новые. Мало в это верилось, тем более что она никому из нас обоих не принадлежала. Рантье был милостив к задержкам оплаты, но здесь Казимир старался сильно его терпения не испытывать.
Ладно, дареной жизни в зубы не смотрят. Хотелось бы так сказать, но как-то слишком резко это все поменялось. Еще вчера расставлял мебель в новостройке, а сегодня бомжую в практически коммуналке.
В зеркале, неоднократно протираемом, но так и не вернувшем свои лучшие времена, отражался болезненного вида парень. Особенно его «красили» последствия вчерашнего проезжания по стенке. Язык автоматически прощупал зубы. Просто чудо, но все на месте. Ухо, скрываемое бинтами, прикипело к ним насмерть.
— Хс-с-сука — Через зубы тянул одно слово, пока отрывал слой за слоем. Выглядит отвратительно. Этакое напоминание о том, что не стоит лезть на рожон, не разобравшись в ситуации. Но блин, я четко понимал, что могу победить. Откуда вообще взялась эта уверенность? Неважно, я продолжил рассматривать нового себя, каждый раз вздрагивая, когда отражение повторяло за мной. Нелегко привыкнуть к такому.
Я был худоват, не настолько, чтобы это было серьезно, но я определенно катился к этому состоянию. Брюнет, как и сестра, с небрежно побритой первой бородой, от которой то тут, то там оставааось пара волосков. Ну это я в силах поправить. Единственно, что мне понравилось, это глаза. Зеленые, смотрящие куда-то совсем глубоко. Казалось, что мое отражение знает больше моего, настолько оно казалось серьезным. Я чуть было не отвел взгляд, чтобы не смотреть в глаза самому себе. Даже немного смешно от этого стало.
Когда полностью побрился оказалось, что я весьма смазлив. Ну, если проигнорировать немного впавшие щеки, хотя они умудрялись добавлять некоей загадочности. В общем, посчитал, что девушки на такой тип клюют и настроение из «совсем плохо» уверенно поднялось до «плохо». Что толку от внешности когда в карманах пусто.
Вода обожгла тело, смывая все, что не смогли руки сестрицы. Одежда в любом случае была безнадежно испорчена кровью, так что переоделся в чистое, если так можно было назвать схожие трусы и майку, отличающиеся лишь наличием запаха порошка. Впрочем, не жалуюсь. Как и на доставшееся достоинство. Разумеется не занимался бредом с измерением его линейкой, меня все устроило.