- Добро пожаловать в замок Брасс! - объявил Хоукмун своим хриплым, свистящим голосом. - Ныне я здесь замещаю отсутствующего хозяина.
Человек обернулся, серые глаза окинули Хоукмуна с головы до ног, но на лице не отразилось ни удивления, ни какого-либо иного чувства. Человек двинулся навстречу, протягивая руку для рукопожатия.
Удивлен, скорее, был сам Хоукмун. Он даже не сумел скрыть своих чувств, поскольку гостем его, с головы до ног закованным в помятые доспехи, оказалась средних лет женщина.
- Герцог Дориан, - промолвила она. - Позвольте представиться, мое имя Катинка фон Бек. Я провела много дней и ночей в пути, прежде чем оказаться здесь.
Глава 4
ВЕСТИ С БУЛГАРСКИХ ГОР
- Я родилась, - рассказывала Катинка фон Бек, - на затопленных землях Голландии, но родители матери были московитскими купцами. Во времена войн, которые вела наша страна с Бельгийскими штатами, солдаты убили всю мою семью, а меня взяли в плен. Какое-то время мне пришлось пребывать, сами понимаете, в каком именно качестве, в свите князя Лобковица Берлинского. Он поддерживал бельгийцев, и я оказалась в числе добытых им трофеев.
Она ненадолго прервала рассказ, чтобы положить себе на тарелку еще кусок холодной говядины. Теперь, избавившись от стальных доспехов, она оказалась одета в простую шелковую рубаху и синие штаны из хлопка. За столом она сидела, широко расставив локти, а в голосе проскальзывали типично мужские интонации, и все же вся фигура ее источала подлинную женственность, и Хоукмуну гостья пришлась по душе.
- Так вот, поскольку большую часть времени я проводила среди военных, то внезапно ощутила честолюбивое желание овладеть их искусством. Разумеется, для них было простой забавой обучать меня владению луком и копьем, и еще долгое время после того, как я уже в совершенстве овладела этим оружием, я по-прежнему прикидывалась неуклюжей, чтобы они не догадались о моих подлинных замыслах.
- О побеге?
- Не только, - Катинка фон Бек с улыбкой вытерла губы. - Настал тот день, когда о моей эксцентричности донесли и самому князю Лобковицу. Помню, как он расхохотался, когда по его приказу меня вывели во двор, куда выходили женские спальни. Наемник, который взял меня под свою защиту, с ухмылкой протянул мне клинок. Мы принялись фехтовать, чтобы поразвлечь князя и показать ему, с какой очаровательной наивностью я наношу удары и парирую ответные атаки. Надо сказать, зрелище действительно было забавным и так понравилось принцу, что он тут же решил выставить меня вечером перед своими гостями, на смену обычным жонглерам и прочим фиглярам. Мне это подходило как нельзя лучше, и, хлопая ресницами и робко улыбаясь, я сделала вид, будто счастлива до небес от того, что мне оказана подобная честь, и вроде как даже не подозреваю о том, что все вокруг насмехаются надо мной.
Хоукмун попытался себе представить Катанку фон Бек, которая порхает точно бабочка, изображая из себя наивную простушку, но воображение его пасовало перед столь грандиозной задачей.
- И что же случилось дальше?
Любопытство его было вполне искренним. Впервые за много месяцев случилось нечто такое, что отвлекло его от навязчивых дум. Опершись заросшим подбородком о шелушащуюся ладонь, он принялся внимательно слушать гостью.
- Так вот, в тот же вечер меня представили гостям, которые с удовольствием полюбовались тем, как девчонка бьется на мечах с воинами принца. Во время представления вино лилось рекой и шум стоял необычайный. А потом многие, как женщины, так и мужчины, стали предлагать князю большие деньги, чтобы выкупить меня, и это лишь подхлестнуло его гордыню собственника, так что князь Лобковиц отказался наотрез. Помню, как он бросил мне:
"А так ли ты хороша в прочих видах военного искусства, а, малышка Катинка? Что ты покажешь нам теперь?"
Я сочла момент подходящим, призвала на помощь все свое кокетство и промолвила со всей своей наивной отвагой.
- Я слышала, что вы и сами великолепный фехтовальщик, ваша милость, лучший во всей провинции Берлин.
- Говорят.
- Тогда не окажете ли честь скрестить со мною клинок, сударь, чтобы я могла проверить свои способности рядом с фехтовальщиком, который здесь не знает себе равных?
На секунду князь Лобковиц замешкался, а потом рассмеялся. Трудно было отказаться от такого вызова в присутствии гостей, и именно на это я и рассчитывала. Он решил уступить моей просьбе, однако серьезно предупредил:
- В Берлине у нас приняты разные виды дуэли. Мы бьемся либо до первой крови, либо до первой царапины на левой щеке, на правой и так далее... Вплоть до самой смерти. Мне бы не хотелось попортить твою красоту, малышка.
- Тогда давайте биться до смерти, ваша милость! - воскликнула я, словно опьяненная оказанной мне честью.
Все в зале покатились со смеху, но я видела, как вспыхнули их глаза. Разумеется, никто не думал, что Лобковиц может проиграть, но они заранее жаждали моей крови.
Князь же был озадачен. От вина у него мутилось в голове, и он не слишком хорошо представлял, что может последовать за моим предложением, однако не желал и потерять лицо перед гостями.
- Не хотелось бы мне убивать столь талантливую рабыню! - воскликнул он весело. - Давай лучше подыщем другое пари. Что скажешь, Катинка?
- Пусть ставкой будет моя свобода, - предложила я.
- Нет, и расставаться со столь забавной юной особой мне бы также не хотелось, - начал он, но присутствующие тут же завопили, чтобы он прекратил увиливать и обижать гостей, лишая их столь захватывающего зрелища. В конце концов они были уверены, что он лишь слегка позабавится со мной, потом легонько ранит и обезоружит.
- Отлично.
С улыбкой он пожал плечами, взял меч у одного из стражников, перепрыгнул через стол и встал передо мною в позицию.
- Начнем.
Он явно был настроен похвалиться своей ловкостью в отражении атак.
Дело оказалось труднее, чем я предполагала. Я наносила неловкие удары, которые он парировал с беззаботной легкостью. Толпа вопила, чтобы подбодрить меня, а некоторые даже стали заключать пари, как долю продлится бой... Но, разумеется, никто и не думал поставить на мою победу.
Катинка фон Бек налила себе стакан яблочного сока, выпила одним глотком и продолжила рассказ;
- Как вы, должно быть, уже догадались, герцог Дориан, я сделалась искуснейшей фехтовальщицей и теперь понемногу дала возможность проявиться своим талантам. Постепенно князь начал осознавать, что победить меня ему будет не так-то просто. Лишь теперь он понял, что перед ним вполне достойный соперник. Мысль о возможном поражении привела его в бешенство, ибо для князя это стало бы двойным унижением: проиграть женщине, да еще и рабыне. Не на шутку разъярившись, он начал драться всерьез. Дважды ему удалось ранить меня. Сперва оцарапать левое плечо, затем бедро, но это были пустяки. Я держалась. Как сейчас помню, к этому времени крики и вопли вокруг затихли. В зале настала поразительная тишина, слышался лишь звон клинков, да шумное дыхание Лобковица. Целый час длился наш поединок, и под конец он уже готов был убить меня, если бы только я это ему позволила.
- Да, я что-то припоминаю, - промолвил Хоукмун. - В то время, когда я еще правил в Кельне, эта история наделала много шуму." Так, стало быть, это вы...
- Да, это я прикончила князя Берлинского. Чистая правда. На глазах у его гостей, прямо в парадном зале дворца, в присутствии личной охраны. Вонзила ему пять дюймов доброй стали прямо в сердце. Отличный прямой удар. Это был первый человек, которого я убила своими руками. И не успели они все прийти в себя, как я вскинула клинок и напомнила им, какова была ставка: что в случае моей победы я вновь обрету свободу. Конечно, никто из приближенных князя не стал бы меня и слушать и тут же поспешил бы зарубить на куски, однако на выручку пришли друзья Лобковица и те, кто зарились на его земли. Они тотчас же столпились вокруг меня и принялись наперебой делать свои предложения, скорее надеясь, разумеется, заполучить меня в постель, нежели всерьез восхищаясь военным искусством. Я поступила в личную гвардию Ги Опуанта, герцога Бавьерского, без всяких колебаний. Дело в том, что в гости к князю герцог явился с самой многочисленной охраной и был наиболее влиятельным из всех собравшихся... После этого приближенные Лобковица смирились с тем, что им следует уважать волю своего покойного господина.