- Я вообще-то еще никогда в жизни не давал никому автографов, - окончательно смутился Илья, - Но если вы так хотите...
- Еще бы! - воскликнул Магнус.
Илья написал свое имя в его записной книжке. Портрет он положил во внутренний нагрудный карман жилета, поближе к сердцу. А сверток держал в руках. Он был увесистый, но не твердый на ощупь. "Кажется, это книга, - подумал Илья, ощупывая пергамент, - Что же в ней такого особенного, если ее так тщательно прятали?"
- Вы не обижайтесь, господин Элиа, но деньги я буду держать при себе, пока не вернемся домой, - сказал Урдальф, когда они с Ильей вышли из Кубышки, - Так надежнее будет. Никто не посмеет отнять кошелек у гоблина.
- Как скажешь, - покладисто согласился Илья, которого гораздо больше волновал портрет, лежавший в кармане жилета, и содержимое таинственного свертка.
- Ну вот, а теперь зайдем за сливочными помадками, - счастливо вздохнул Урдальф и ринулся в сторону запутанного лабиринта узких улочек, прилегавших к Базарной площади.
День был погожий и теплый. Яркое солнце заливало улицы, прохожие весело улыбались и останавливались, чтобы поболтать друг с другом. Идти по Ильрагарду даже вприпрыжку за спешащим Урдальфом было приятно и радостно. На Базарной площади, как всегда, было негде яблоку упасть. К счастью, кондитерская лавка, в которую так стремился Урдальф, находилась в самом ее начале, поэтому лезть сквозь толпы торговцев, зевак и покупателей, к радости Ильи, не пришлось. Гоблин нырнул в низенькую дверцу, звякнув подвешенным над притолокой колокольчиком, а Илья остался на улице. Он обошел вокруг лавки и вошел в небольшой, мощенный булыжником дворик. В середине дворика росло кудрявое деревце, а вокруг него стояли скамейки. Илья решил подождать здесь Урдальфа с его сливочными помадками и за одно в одиночестве заглянуть в содержимое пергаментного свертка. Но едва он сделал несколько шагов по гулким камням двора, как заметил, что он тут не один. Кто-то назойливо сопел за спиной, дыша ему в затылок. Илья обернулся и столкнулся нос к носу с высоким незнакомцем. Незнакомец был одет в серый балахон с капюшоном, за которым нельзя было разглядеть лица. Он стоял так близко, что Илья попятился. Незнакомец сразу же сделал шаг вперед, чтобы опять оказаться близко к Илье. При этом он вытянул вперед руки. Рукава у его балахона были такие широкие и длинные, что и рук тоже нельзя было увидеть. Илье показалось, что перед ним стоит ожившее совершенно пустое серое одеяние. Он снова отступил назад, соображая, как бы пройти мимо серого незнакомца, выйти из двора на людную Базарную площадь и оказаться в лавке вместе с Урдальфом. Но стоило ему сделать шаг в сторону, как незнакомец опять загородил ему дорогу. Илья еще раз отступил и оказался у стены. Прижавшись спиной к каменной кладке, он только сейчас заметил, что руки серого незнакомца тянутся не к нему, а к свертку у него в руках. Илья отодвинулся и прижал сверток к груди. Из-под капюшона сверкнули злобные красные огоньки глаз, и незнакомец тихо угрожающе зарычал. Илье даже показалось, что он собирается его укусить. Задохнувшись от внезапно нахлынувшего испуга, Илья зажмурился, но даже с закрытыми глазами увидел широкие рукава, тянущиеся к бечевке на пергаменте. "Я ни за что не отдам сверток! - почему-то твердо решил он, - Но что же он тогда сделает?"
- Эй, ты! А ну отойди от господина Элиа, а то будешь иметь дело со злобным хищным гоблином! - громко крикнул в тишине двора знакомый сердитый голос.
Илья открыл глаза и увидел, что у входа во двор, уперев руки в бока и свирепо вращая глазами, стоит его строгий домоправитель.
- Урдальф! - счастливо выдохнул он.
Сжав крепкие кулачки, гоблин двинулся к незнакомцу в сером балахоне. Неизвестный злобно и недовольно засопел и отступил в сторону. Затем, чуть помешкав, он вдруг кинулся вглубь двора и одним прыжком перемахнул через каменную стену. Илье, впрочем, показалось, что незнакомец перебежал через стену, быстрыми шажками поднявшись вверх по ней. Он моментально исчез из виду, словно его и не было или он был только тенью от дерева, росшего во дворе. Из-за стены до Ильи и Урдальфа донеслось тихое шуршание, затем и оно прекратилось.
- Вот шустрый молодчик, - развел руками Урдальф, - Что-то он мне совсем не понравился. Пронырливый какой-то.
- А у меня так и вовсе от него мороз по коже, - признался Илья, с беспокойством глядя на стену, за которой исчез незнакомец, - Он почему-то хотел отобрать у меня сверток.
- Ясно, почему, - сердито проворчал Урдальф, - Нельзя вас одного отпустить, тут же на вас нападают средь бела дня разбойники!
- Нет, он не просто грабитель, - помрачнев от непонятного предчувствия, возразил Илья, - Он специально искал сверток. Мне так кажется, я даже уверен, что ему был нужен именно этот сверток.
- Ну, раз так, отнесем его скорее домой, - сказал Урдальф, - И посмотрим, что в нем. Я, пожалуй, раз такие дела пошли, поймаю нам извозчика. В коляске быстрей доедем.
Илья вздохнул свободнее, когда они вышли обратно на площадь. Но ему показалось, что из подворотни за ним пристально следят хитрые и злобные красные глаза.
ДВОРЕЦ ЧАРОДЕЕВ
Когда вернулись домой, Урдальф сразу же отправился на кухню варить обед. Илья пошел с ним и, сев за кухонный стол, тут же потянулся за ножницами, чтобы разрезать бечевку, перетягивавшую сверток. Он развернул пергамент. Внутри, как и предполагал Илья, оказалась книга. Небольшая, но толстая, в темно-зеленой обложке.
- Ничего себе! - помешивавший суп Урдальф выпустил из рук поварешку, - Что ж это за тарабарский язык такой?
Название на обложке книги действительно было написано на языке, незнакомом Урдальфу, так же, как любому другому жителю Ильраана, Аладана или Занбаара.
-"Уильям Шекспир. Сонеты,"- прочел Илья по-английски, - Столько секретов из-за стихов?
Начать теряться в догадках он не успел. Снаружи послышался звон колокольчика над садовой калиткой, потом кто-то застучал по калитке дверным молоточком.
- Гвендаль! - Илья вскочил, сразу же забыв о книге.
- Он никогда не стучит, - возразил Урдальф, - Кого это несет к обеду? Небось, опять этот настырный гном, подручный Себастьяна. Это он в тот раз так колотил.
Стучали и впрямь очень настойчиво, словно кому-то не терпелось увидеть хозяев.
- Пойду открою, - вздохнул Урдальф, с сожалением посмотрев на кастрюльку, в которой кипел суп, источавший аппетитный аромат.
Вернулся он очень быстро. Илья даже не успел открыть книгу великого поэта, а гоблин уже стоял на пороге кухни, и стоял не один. С ним были два стражника в блестящих доспехах. Илья с удивлением уставился на вооруженных воинов, а они ему поклонились.
- Господин Элиа, нам поручено вас охранять и сопровождать, - сказал один из них.
- Такая честь! - проговорил Урдальф.
Судя по его виду, гоблин был здорово ошарашен происходящим. Это удивило Илью еще больше.
- Сопровождать? - повторил он, - Куда?
- Вас хотят видеть во дворце, - объяснил стражник, - Это очень срочно.
- Вот еще! - опомнился Урдальф, услышав эти слова, - Он никуда не пойдет не пообедав.
- Это очень срочно, - повторил стражник и жестом пригласил Илью идти с ним.
На дороге у калитки ждала крытая повозка с круглыми окошками и круглой крышей. Она была похожа на позолоченную тыкву. "Как у Золушки, - с улыбкой подумал Илья, - И я тоже еду во дворец". Он сел на обшитое мягким плюшем сидение, положил на колени книгу, которую машинально захватил с собой, выглянул в круглое окошко и помахал рукой Урдальфу. Гоблин, вышедший к калитке проводить его, помахал в ответ. Вид у него был недовольный.
- Никогда не получается как следует накормить молодого хозяина, - проворчал Урдальф, глядя, как повозка покатила вниз по дороге к Южным воротам, - Ох, превратит меня Гвендаль в диванную подушечку!
- Гонцы возвращаются один за другим и приносят тревожные вести. Происходит именно то, о чем рассказывал Тарилор Восточный Колдун. Чародеи Ильраана и всего Дивного Края ведут себя странно. Одни исчезли бесследно, другие уплывают на Восток. Один из моих гонцов встретил в Невозвратной гавани Арбогаста из Тальпура, он собирался сесть на корабль, уходящий за Море. Чародей из Тальпура сказал такие слова: "Мне сделали предложение, от которого нельзя было отказаться. Я отказался, и поэтому мне лучше уехать. Всем лучше уехать. Жаль тех, кто остается".