Николас бросает взгляд через плечо, но за ним только стена. Офицер заговорил именно с ним.
Николас пытается смочить слюной сухой язык, чтобы ответить, но полицейский у перегородки опережает его:
– Это по закону о лицах под влиянием психотропных веществ. Его привезли Тарья и Робин.
Тарья и Робин. Это что, так зовут надзирательницу и конопатого?
Старший офицер что-то неразборчиво бурчит себе под нос, и по тому, как решительно идет обратно к двери, можно судить, что он немало раздражен.
Николас вертится на месте. Его мочевой пузырь вот-вот лопнет. Он оглядывается в поисках туалета. Вот было бы здорово туда попасть! Там он смог бы умыться, может быть, спрятать футболку в каком-нибудь контейнере для мусора, смыть большую часть крови. Николас привлекает внимание дежурного, когда тот снова возвращается из коридора:
– Можно мне в туалет? Скоро прямо в штаны напружу.
Треугольное лицо дежурного расплывается в широкой ухмылке.
– Ты думаешь, я вчера родился, что ли?
Настроение у Николаса портится еще больше, он сникает, дышит все чаще, ему действительно начинает казаться, что он вот-вот умрет. Но очевидно, что Николас хорошо скрывает приступ паники, потому что никто ничего не замечает, включая Тарью и Робина, которые через мгновение возвращаются назад со старшим офицером. Теперь, когда известны их имена, они кажутся более человечными. Но довольными в любом случае не выглядят, особенно старший офицер.
– Это по закону о лицах под влиянием психотропных веществ, говорите?
– И еще мелкое правонарушение, связанное с наркотиками, – вставляет Тарья. – Мы подозреваем собственное потребление.
– Вы его обыскали? При нем наркоты нет?
– Нет.
– Что «нет»? Вы его обыскали?
– Да, обыскали. – Тарья нервно потирает руки.
– Мы не нашли никакой наркоты, но у него налицо признаки употребления.
– И за ним уже числится три мелких правонарушения, связанных с наркотиками, – добавляет Робин.
– Ну ладно тогда, он тут уже и так слишком долго сидит, так что…
Кто-то появляется сзади и перебивает их, у Николаса появляется железный привкус во рту, когда он видит, кто это. Полицейский в штатском, именно его он видел у дома сестры, тот самый, против которого он не хотел бы играть в футбол. Он шепчет что-то на ухо офицеру, а тот вертит в руках удостоверение, которое висит у него на шее на ленточке. Офицер просит полицейского в штатском сделать паузу и снова возвращается к Николасу, который все отчетливее понимает – добром это не закончится. Черт! Офицер задает вопросы о том, как Николас себя чувствует, сколько он выпил, какие наркотики употреблял. Николас отвечает как можно более осторожно, и не только потому, что не хочет рассказывать слишком много, но и потому, что его мозг превратился в спутанный клубок мыслей. На что теперь будет похожа его жизнь? Без Ясмины, единственного человека, с кем он мог поговорить. Кто желал ей зла? Кто ее убил? Посадят ли его за убийство? Что подумают люди? Что подумают его фаны? У него теперь не так много фанов, но есть маленькая группка, которая ему по-прежнему предана. Но самое главное, что подумает его семья? Папа, младший брат. Среди этой каши мыслей он замечает, что полицейский в штатском странно на него смотрит, изучает его каким-то нехорошим взглядом, будто что-то знает.
Николас избегает смотреть ему в глаза, коротко отвечает на вопросы о том, что делал в Ульвсунде:
– Я ехал домой. Живу в Сольне.
Офицер удовлетворяется ответами – похоже, у него нет времени выслушивать всю его биографию. Потом велит Тарье снять с него наручники, объясняет, какие анализы у него возьмут, и говорит, что его оставляют в камере-вытрезвителе как минимум до утра.
– Это на самом деле необходимо? – Николас, растирая красные отметины на запястьях, пытается подавить охватившее его отчаяние и говорить спокойно. – Я уже нормально себя чувствую.
– Несколько часов сна вам совсем не повредят.
Офицер разворачивается на каблуках, и они вместе со следователем отходят на некоторое расстояние, так что трудно расслышать, о чем они говорят.
– Найдено орудие убийства!
Николас в упор смотрит на полицейского за письменным столом прямо перед собой, который только что выкрикнул эту новость так, будто выиграл главный приз в лотерею.
– Нашли нож, весь в крови, в кустах около площади Ульвсундаплан.
Николас вцепляется в скамейку. Этого не может быть… Не может быть!
Он замечает, как полицейский в штатском что-то говорит офицеру, поглядывая на него. Затем они вместе с офицером подходят ближе, спрашивают Тарью: