Глава 4
Северные земли
Александр Боулдер
Я кружил вокруг Хана, мое тело готово было отразить его атаку, которая могла начаться в любую секунду. Капли пота стекали с его лба, а правый глаз уже начал опухать от правого хука, который я обрушил на него минуту назад.
Хан недовольно заворчал, когда предпринял обманную атаку правым кулаком, вынудив меня отшатнуться и поднять руки в защитном жесте.
— Ты, правда, думал, что сможешь одолеть меня в бою? — ухмыльнулся он и двинулся за мной, пока я продолжал кружить вокруг него.
— Каждый Божий день, — бесстрашно ответил я.
Он поцокал языком и прищурился, что стало его ошибкой. Я знал, что за этим последует атака, его было так же легко читать, как и в то время, когда мы были подростками. Тогда он тоже сужал глаза, после чего набрасывался на меня с полной силой.
Я резко повернулся, чтобы избежать лобовой атаки, и быстро схватил его за руку, чтобы вывернуть ее назад. У него не было ни малейшего шанса, он поморщился от боли, когда я пнул его сзади по голени, поставив на колени.
— Сдаешься? — прошипел я ему в ухо и усилил хватку на его шее.
Не в силах вздохнуть, он бросил на меня убийственный полный ярости взгляд. Хан был гордым, но достаточно умным мужчиной, он понял, что проиграл этот раунд.
Закрыв глаза, он подал знак, что сдается, и я немедленно отпустил своего правителя.
Мы оба тяжело дышали после схватки. Хан не спешил подниматься, а я наклонился вперед, уперев руки в колени и делая глубокие вдохи, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.
— Хороший бой! — прохрипел я.
— Пошел ты, — огрызнулся он и медленно поднялся. — Я поддался тебе.
— Да ладно? Может, не стоило?
Обидевшись, он фыркнул и пошел за своим стаканом пива на столе.
— Не вздумай снова меня душить, а то я тебя кастрирую.
Я рассмеялся и взял свой бокал, запрокинув голову назад и осушив содержимое.
— Ты жалкий неудачник, мой друг.
Хан опустошил свой стакан и со стуком поставил его на стол.
— Возможно, но и ты тоже.
— Всегда был и всегда буду. — Я подобрал шахматную фигурку, которая всего несколько минут назад пролетела по воздуху, когда я смахнул ее со стола. — Как я уже говорил, ты можешь обыграть меня в шахматы, но не в борьбе. Я ненавижу проигрывать.
— До тех пор, пока не возненавидишь выигрывать. — У Хана было такое выражение лица, от которого я всегда начинал нервничать.
— О чем ты? — спросил я и откинул назад свои длинные волосы.
Он провел языком по верхним передним зубам и осторожно дотронулся рукой до распухшего глаза. Хан был тщеславным человеком и следил за своей внешностью. Неудивительно, что он разозлился из-за синяка под глазом.
— Эй, когда дерешься, боль неизбежна, — заявил я и пожал плечами.
Он закатил глаза.
— Избавь меня от своей глубокомысленности.
Я рассмеялся.
— Ты не можешь быть лучшим во всем. Разве ты еще не усвоил этот урок?
Стряхнув невидимую пыль со своих плеч, он проигнорировал меня. Мы оба знали, что Хан был слишком амбициозен, чтобы согласиться быть вторым в чем-либо. Он был рожден, чтобы стать победителем. Сын правителя, который беспощадно навязывал ему менталитет победителя. Но все же было несколько вещей, которые он не мог изменить, как бы сильно ни хотел.
Мы почти не говорили об этом, но он ненавидел то, что мы с его младшим братом Магни были выше его ростом. Я был на 5 см выше Хана с моими 203 см, а его брат Магни перерос его в шестнадцать лет и стал весьма крупным мужчиной, почти под 213 см. Будучи ростом 198 см, Хан ни в коей мере не был мелкой сошкой, но то, что он был самым низким из нас троих, его беспокоило.
— У меня есть специальный приз для тебя. Раз уж ты так хорошо дерешься, я хочу, чтобы ты кое-кого защитил, — сказал он.
— Кого?
— Археолога.
— Ты хочешь, чтобы я защищал археолога?
Он кивнул, загадочно улыбаясь.
— От чего? Грязи и пыли?
— Мамаши с Родины посылают к нам своего лучшего археолога, кто-то же должен защитить этого слабака.
Я потер свой шрам по всей длине, которая тянулась к моему виску. Это вошло у меня в привычку, я всегда так делал, когда испытывал стресс или раздражение.