— Все в порядке, просто дай мне перевести дух.
— Но ты не кончила. Я собираюсь это исправить, — заявил я и немного подвигался внутри нее. Она была влажной от моей спермы, и эта мысль возбудила меня настолько, что я снова стал твердым.
— Что ты делаешь? — тихо спросила она.
— Занимаюсь с тобой любовью, — улыбнулся я. — И на этот раз я хочу тебя сзади. — Она не протестовала, когда я перекатил ее и положил руки на ее прелестную попку, раздвинув ее ягодицы. Даже в приглушенном свете я видел, как из ее дырочки на кровать упало несколько капель моей спермы, и я поспешил снова в нее войти.
Она была изумительна, когда встала на четвереньки, оперевшись на локти, и позволила мне ее взять. В тот момент я сделал бы для нее все, что угодно. Черт, все что угодно!
Подавшись вперед, я обвил рукой ее талию и спустился к клитору, обведя магическую область, которая каждый раз доводила ее до оргазма.
Ее стоны стали глубже, она начала подаваться ко мне бедрами и отвечать на мои толчки. Мой разум, взорвало от тех чувств, которые я испытал в тот потрясающий момент. Она могла делать это ради спасения Афины, но Кристина наслаждалась процессом — наслаждалась тем, что я ее трахал — и этот факт был в двойне приятным.
— Скажи мое имя, Кристина, — выдохнул я.
— Ох, — выдохнула она в ответ.
— Скажи мое имя, — приказал я, продолжая ритмично двигаться в ней.
— Александр, — хрипло прошептала она.
«Чтоб меня» — то, как она простонала четыре слога моего имени, было самой сексуальной вещью, которую я когда-либо слышал.
Я был обречен и знал это. Я не мог позволить этой прекрасной женщине покинуть меня. Мое сердце уже решило, что она — моя, а я — ее.
Глава 20
Уроки пилотирования
Боулдер
Я сдержал слово, данное Кристине. На следующее утро после того, как она занялась со мной любовью, мы уехали на моем гибриде и провели утро на раскопках. Согласно плану, перед обедом, она пожаловалась на плохое самочувствие, и я сообщил членам ее команды, что отвезу ее домой.
Через милю я опустил машину на землю.
— Ладно, твоя очередь летать, — объявил я и поменялся с ней местами.
Кристина протянула руку, чтобы коснуться панели управления, но не смогла до нее дотянуться.
— Ничего не получится, — вздохнула она. — Кажется, эта штука расчитана на крупных людей.
— Ты чертовски права.
— Ты знал об этом? — она прищурилась, и я уловил в ее голосе упрек. — Так вот почему ты согласился на эту сделку? Потому что знал, что я никогда не смогу управлять твоим дроном?
— Сиденья регулируются, — сухо заметил я. — Они, скорее всего, и в ваших дронах регулируются; просто вам никогда не требовалась эта функция, вам не нужно было летать на них. — Я показал ей, где находится кнопка, и проследил за тем, чтобы она правильно настроила свое сиденье.
— И что теперь? — спросила она.
— Теперь ты включаешь двигатель, и мы летим.
— Ладно. — С сосредоточенным видом она последовала моим указаниям и осторожно нажала на ускоритель. Дрон дернулся, накренившись, и я ухватился за сиденье.
— Прости, — сказала она и остановилась. — Раз уж это гибрид, не мог бы ты научить меня устанавливать на нем автопилот? Так, наверное, было бы лучше.
— Мог бы, — сказал я и, выдержав паузу, добавил, — но я бы не рекомендовал этого.
— Почему?
— Подумай, Кристина! — нахмурился я.
— Что? — спросила она со своей милой наивностью.
— Что произойдет, если кто-нибудь на Родине Мамаш украдет беспилотник?
— Зачем кому-то красть беспилотник? — спросила она, искренне удивившись.
Я закатил глаза.
— Для того, чтобы прокатиться или оценить крутой беспилотник.
Кристина растерянно заморгала.
— Но у кого им его красть? Дроны никому не принадлежат, это общественный транспорт.
Я поморщился.
— Никому не принадлежат?
— Разумеется.
— Так это правда? — я не смог скрыть своего презрения, когда скрестил руки на груди. — Это все гребаный коммунизм.
— Коммунизм? — Кристина чуть повысила голос. — Едва ли.
— По мне, так это напоминает коммунизм, — фыркнул я. — Я бы не смог жить там, где не буду владеть своей землей, своим домом, своими дронами.
— Прошу прощения, мистер Капиталист, но вы, очевидно, не имеете ни малейшего представления о принципе равноправия, по которому мы живем.
— Принцип равноправия? Ох, пожалуйста, от одного этого слова у меня горло жжет — кажется, меня сейчас вырвет.