Боулдер скрестил руки на груди, а я нетерпеливо включила следующее видео, в котором Николь находилась в своей комнате, и представляла свою соседку по комнате, застенчивую молодую девушку с сильно подведенными глазами и синими волосами.
— Ого, думаешь, тогда это было модно? — спросил меня Боулдер. — Я имею в виду синие волосы.
— Не думаю. Других людей с синими волосами в столовой я не видела.
Были и другие короткие видеоролики, на которых Николь показывала своей маме кампус, и каждый из этих роликов был для меня сокровищем. Еще там было музыкальное видео, вынудившее меня зажмуриться от интенсивного использования басов.
— Класс! — Боулдер ухмыльнулся и забарабанил ногой в такт музыке. — У девчонки хороший музыкальный вкус.
— Она не девчонка, а молодая девушка, — поправила я его, — и я не думаю, что эта ужасная музыка как-то положительно влияет на человека. — Я протянула руку, чтобы отключить музыку, но Боулдер не позволил.
— Я хочу послушать.
После трех минут мучений под рок-музыку я перешла к следующему видео.
— Привет, мам, надеюсь, тебе лучше и врачи скоро отпустят тебя домой. Я очень скучаю по тебе и не могу дождаться нашей встречи, осталась всего пара недель, а вот тебе подарок. Это мое любимое стихотворение Геры Босли, надеюсь, оно оставит такой же след в твоей душе, как и в моей. Оно называется «Армия избранных».
Картинка на видео сменилась. На этот раз красивая женщина с длинными каштановыми волосами сидела в гостиной, а позади нее стояла горящая свеча. Когда она заговорила, голос ее звучал мелодично, но это было не пение. Это была поэзия, и я наклонилась ближе, чтобы впитать каждое слово.
Признательна, но в то же время нерациональна.
А выполнима ли поставленная предо мной задача?
Как видите, уже не воспарит моя душа.
Душа моя спустилась, снизошла, чтобы явиться в мир людей и жизнь начать с нуля.
Преклонная душа — не точное изображение меня.
Нет, я как дух.
Вне времени и вне пространства.
Вне слов и черно-белых вариаций.
Я сам эфир, я — свет.
Я — звук, я — волн вибрация.
Я — это ты, а ты — это я.
Мы — избранны не зря.
Мы были призваны сюда, чтобы преобразить и преобразоваться.
Какая честь,
Но, что за жесть.
Бывают дни, когда мне легче вернуться на родные небеса, откуда я пришла.
Нет, кричу я, ноша слишком тяжела. Она необратима и болезненна.
Зачем ее избрала для себя?
Вернулась в тот момент, что не подходит для меня?
Вернулась я к уродству и расизму.
Вернулась я к сексизму, шовинизму.
Вернулась к осквернению нашей Земли.
На это тяжело смотреть, но я как в клетке, взаперти.
В ловушке за завесой неприкаянной души и плоти.
Парализована от страха.
Страха, что недостаточно сильна.
Страха, что мне не оправдать возложенных на мою душу задач.
Грандиозных, которые должны мы в своей жизни испытать.
Разруха и распад.
Падение и взлет.
Разрушение и крестный ход.
Героини гребаный полет.
Боулдер рассмеялся.
— Ты это слышала? Она сказала гребаный…
Я подняла руку и шикнула на него, боясь все прослушать.
Он тяжел. И настолько коротк.
Это спуск и подъем.
Он удивителен и устрашающ.
Он всё и в то же время ничто.
Такая реальность невыносима порой.
Как мне пережить ее, не пожертвовав собой?
Как мне уступить и действовать начать?
Как мне парить и оставаться приземленной?
Как уважать себя и оставаться в услужении другим?
В пылу этой раздвоенности равновесие найти?
Средь тьмы и света,
Ненависти и любви,
Невежества и вдохновенья.
Чудовищность того, ради чего меня сюда призвали вы, способна поглотить.
Порой так и бывает.
Но не сегодня.
Нет, сегодня я цела и невредима.
Сегодня я готова, благоговейна, преклонна.