Я держу ее голову в своих руках.
— Дыши, Линди, — шепчу я ей в губы. — Ты мне доверяешь?
— Даже свою жизнь, — говорит она, и моя грудь раздувается.
— Это все, что имеет значение. Во всем остальном не нужно спешить. Сначала мне нужно тебя добиться, верно?
Линди улыбается и прижимается губами к моим.
— Ты заставишь меня пожалеть об использовании этого слова, не так ли?
— О да, детка. Но это будет единственное сожаление. Я обещаю.
— Хорошо, — она кладет голову мне на грудь, и я знаю, что только что дал самое большое обещание в своей жизни. Теперь мне просто нужно убедиться, что смогу его сдержать.
Глава 10
Линди
— Эй, беда, — говорит Мэддокс, уткнувшись головой в наш холодильник и что-то ища.
Это то, что они с Калленом делают. Они заходят к нам домой, едят нашу еду, пьют наш кофе и иногда крадут туалетную бумагу. Избалованные дети. Я не уверена, почему мы дали им ключ.
— Что ты здесь делаешь? — я ворчу и пью его кофе, который стоит на стойке, а затем выплевываю его обратно в кружку. — Как ты пьешь это?
Он поворачивается с пластиковым контейнером в одной руке и отбирает у меня кофе другой.
— Нормальный кофе. Почему ты дома? У тебя что, нет уроков или еще чего-нибудь?
— Ой, мне так жаль, что я здесь. В собственном доме, — подтягиваюсь, сажусь на стойку и наливаю себе чашку кофе, а затем носком кроссовка подталкиваю его обратно к холодильнику. — Где все?
— Зачем ногой?
— Принеси мне сливки для рождественского печенья, пожалуйста, — настаиваю я, и, по крайней мере, маленький бездельник достает их для меня, не становясь при этом занозой в заднице.
Он добавляет тонну мне в кофе, ворча о том, что однажды я стану диабетиком.
— Где все остальные? — спрашиваю еще раз, прежде чем посмотреть на часы и понять, насколько уже поздно. Проклятье. Мне пора идти, иначе опоздаю на уроки, которые преподаю на катке.
— Бринли только что ушла. Остальные девушки ушли до того, как я сюда приехал, — должно быть, что-то привлекло внимание Мэддокса, потому что он останавливается и откидывается назад, чтобы посмотреть на лестницу. — Есть что рассказать классу, беда?
— Нет, — отвечаю я и пью кофе, совершенно не обращая внимания на звук спускающегося по лестнице Истона.
Мэддокс переводит взгляд между нами, когда Ис заходит на кухню и бросает сумку на табурет. Он тянется ко мне за кофе с красивой ухмылкой на лице, и я чувствую, как мои щеки краснеют.
— Чувак, остановись. У вас двоих с таким же успехом могли бы быть мультяшные птицы, летающие вокруг голов. Какого черта? — Мэддокс стонет, а мы с Истоном смеемся.
— Тебе нравятся мультяшные птицы, Мэд? — я насмехаюсь. — Я имею в виду, твой отец называет твою маму Белоснежкой. Для тебя это теперь фетиш?
Лицо Мэддокса становится ярко-красным, прежде чем он указывает на меня.
— Ты чертовски грубая, беда. Моя мама святая. У нее нет фетишей, — утверждает он, и я не могу сдержать бурлящий нелепый смех.
— Боже мой. Во-первых, твоя мать, которая оказалась моей сестрой, не святая, — я практически сгибаюсь пополам, не в силах дышать, потому что так сильно смеюсь. — Но еще лучше то, что я говорю о тебе, воришка. Не о Амелии. Я сказала, что у тебя фетиш. Но если захочешь подумать о том, что делают твои родители в постели, то ты подумаешь, бяка.
Я спрыгиваю со стойки и хлопаю его по спине.
— Увидимся позже, сумасшедший.
— Я ненавижу тебя, беда, — кричит он мне вслед, когда я хватаю Истона и веду его к двери.
— Он меня любит, — говорю я Ису, прежде чем провести рукой по его толстовке. — В Кройдон-Хиллз декабрь, мальчик-хоккеист. Возможно, тебе понадобится пальто. Может быть, даже шапка, — драматично добавляю я.
— Хочешь пойти со мной по магазинам, когда я вернусь? Для квартиры тоже понадобятся всякие вещи, — он обхватывает мое лицо рукой, и по коже пробегают мурашки. — Может быть, ты даже позволишь мне пригласить тебя на ужин.
— Я бы не отказалась.
Он целует меня в лоб, а большой палец ласкает мою челюсть.
— До скорой встречи, принцесса.
— Постарайся не убивать моего брата, пока не уедешь, пожалуйста, — шепчу я полусерьезно.
— Как пожелаешь, — говорит он мне и уходит.
Ух ты. Я не ожидала той волны грусти, которая нахлынула на меня.
Неделю назад я была в ярости из-за него, а теперь я как бы не хочу, чтобы он уходил.
— Как пожелаешь, — хихикает Мэддокс, пытаясь проскользнуть мимо меня, и я шлепаю его по затылку, прежде чем он проходит через дверь. — Умные люди меня боятся, — насмехается он.
— Они просто не знают, что ты писался в постель, пока тебе не исполнилось шесть лет, — захлопываю за ним дверь и хихикаю.
Однажды он возглавит филадельфийскую мафию.
Но сейчас он просто заноза в моей заднице.
Истон
Я сижу в командном самолете с наушниками и закрытыми глазами, когда чувствую, что кто-то садится на сиденье рядом со мной, поэтому открываю глаз, ожидая, что это будет Джейс. Это не он, но это ненамного улучшает ситуацию. Его второй капитан, Бун Дорнан, смотрит на меня и ждет. Чего, я не знаю.
Я поднимаю подбородок.
— Бун.
— Хейс. Ты чувствуешь себя хорошо, выступая против «Атланты»? — спрашивает он, поправляя сиденье.
— Я побеждал их раньше. Я сделаю это снова.
— В Филадельфии мы делаем все как команда. Знаешь, ты там не один, — не уверен, серьезен ли этот парень или ему плевать на мою дерзость.
— Я услышал тебя. Тебе не нужно беспокоиться обо мне. У меня нет проблем быть командным игроком.