Он берет меня за руку и ведет к мосту.
— Что это было насчет приложения для отслеживания?
— У всех нас на телефонах есть приложения-трекеры, поэтому мы можем найти друг друга. Они пригодились на вечеринках во время учебы в колледже.
Ис достает мой телефон из кармана, подносит его к лицу, чтобы разблокировать, затем что-то делает с ним, а затем делает что-то со своим, прежде чем вернуть мой.
А я просто стою там, слегка растерянная, и позволяю ему это.
— Какого черта ты только что сделал, Истон Хейс?
— Я добавил себя в ваше приложение и загрузил его на свой телефон, — говорит он, как будто это самая нормальная вещь в мире.
— Почему ты так поступил? — спрашиваю, хотя мне даже нравится тот факт, что он это сделал.
Не упуская ни секунды, он берет мое лицо в свои руки и приближает свои губы к моим.
Так близко, но не соприкасаясь.
— Чтобы я всегда мог знать, что ты в безопасности.
В том, что делаю дальше, я могла бы винить алкоголь или энергию Лас-Вегаса, бурлящую между нами. Но и то, и другое было бы ложью. На самом деле я просто хочу это сделать.
Я приподнимаюсь на цыпочках, сокращая расстояние, и прижимаюсь губами к его, и…
О. Мой. Бог.
Они идеальны. Большие, мягкие и невероятно вкусные.
Электричество между нами искрится, воспламеняется и освещает каждое нервное окончание, как световое шоу в Лас-Вегасе.
Истон берет на себя управление, наклоняет мою голову и углубляет поцелуй, и мне кажется, что время и пространство перестают существовать.
Я провожу рукой по его волосам, прижимаясь к нему, желая почувствовать его больше, каждый дюйм тела. Его эрекция прижимается ко мне, и я стону.
Он облизывает мой рот и, клянусь Богом, рычит, прислоняя меня спиной к перилам. Рычит. Как будто его реакция инстинктивная. Первобытная.
— Истон, — шепчу ему в губы, вытаскивая себя из этого наполненного похотью тумана. — Что… Что мы делаем?
Ис делает шаг назад и смотрит на меня напряженно минуту, затем снова хватает мое лицо и прижимается своими губами к моим.
— То, что я всегда хотел сделать.
Для меня этого достаточно.
Я обнимаю его широкие плечи и прижимаюсь к нему, как будто боюсь, что, если отпущу его, эта мечта закончится, и реальность обрушится на нас, как вода в этом фонтане.
— Я чертовски устал вести себя так, будто просто твой друг, принцесса, — он захватывает мои губы в отчаянном поцелуе. — Надоело вести себя так, будто ты не моя девочка, — одна сильная рука скользит по центру моей спины и прижимает нас еще ближе друг к другу. — Как будто я не хочу тебя. Как будто я не всегда, черт возьми, хотел тебя.
Олицетворение сексуальности в виде этого хоккеиста.
Я почти уверена, что только что намочила трусики.
— Истон... — мои руки хватаются за его рубашку, не оставляя между нами никакого пространства.
— Скажи мне, что ты тоже это чувствуешь. Скажи, что это взаимно, и что я не просто выставил себя дураком.
Я провожу зубами по нижней губе и пытаюсь заставить слова вылететь изо рта, но ничего не получается. Я стою перед фонтаном в Вегасе с этим прекрасным мужчиной, потрясенная до глубины души.
— Истон… Я...
Слова ускользают от меня, поэтому вместо этого дергаю его за рубашку и притягиваю его лицо к своему.
Он прижимается губами к моему лбу, а я провожу руками по его шее к лицу и задерживаю их там.
— Ты разобьешь мне сердце, принцесса?
— Боже, Истон. Ты правда не знаешь? — закрываю глаза и решаю, что пути назад уже нет. — Это ты. Это всегда был ты, и это всегда будешь ты. Я любила тебя… Боже, я любила тебя столько, сколько себя помню. Я хочу быть старой и седой, и сидеть на нашем крыльце однажды, через миллион лет, в окружении всех наших внуков, которые любят кататься на коньках.
Он глубоко вздыхает и улыбается мне в кожу.
— Хоккейные коньки или для фигурного катания?
— Мои лучше. Острее, — поддразниваю я.
— Обещай мне кое-что, детка.
— Что угодно, — отстраняюсь и смотрю в эти зеленые глаза, которые темнеют с каждой минутой.
— Когда мы состаримся и поседеем, сначала ты должна дать мне умереть, ладно? Потому что не думаю, что когда-нибудь выживу, зная, что тебя нет на этой Земле.
Я запускаю пальцы в его волосы на затылке и тяну их.
— Как насчет того, чтобы пообещать, что, когда мы действительно состаримся, мы умрем вместе в постели, как та пара в фильме, который вы ненавидели. Тот самый, который мы с Кензи постоянно смотрим. Я отпущу тебя первым, но сразу же пойду за тобой, ладно?
— Ты уверена, Линди? — выражение его лица заставляет меня колебаться на секунду.
— Женись на мне, Истон.
— Что? — он задыхается.
— Я стою здесь, перед человеком, которого люблю всю жизнь, и он обещает любить меня вечно. По всему городу есть круглосуточные часовни. Стань моим мужем. Сделай меня миссис Мэдлин Хейс, — я хихикаю. Когда была маленькой, я рисовала это в своих блокнотах.
— Ты, блять, серьезно? — он делает шаг назад, и я почти уверена, что мое сердце выпрыгивает из груди. Пожалуйста, Боже, пусть он не начнет смеяться мне в лицо. Не думаю, что мое сердце выдержит это. — Мэдлин Кингстон, я должен был предложить тебе выйти за меня замуж. Это должно было быть, блять, романтично. Подходяще для настоящей принцессы, — его тон резкий, но улыбка широкая, и мое сердце взлетает, а не трескается.