И словно подтверждая сказанное, мне на грудь прыгнул жутко довольный колыхающийся смайл.
— Понь!
— Кха… — прохрипел я. Несмотря на небольшие габариты, вес у этой живности был далеко не воздушный.
— Не надо, ему тяжело, Доминатор, — сказала Мелкая и убрала своего зверя с моей грудной клетки.
— Где тот дед?
— Нету. Ни его, ни Смотрящего.
Сделав глубокий вдох, я перевернулся вначале на бок, а затем, не без помощи девушки, поднялся на ноги, и вместе мы доковыляли до выхода из поврежденного дома.
Чесити была абсолютно права. Пропал и Неверим, и Смотрящий, в месте с ними и кусок улицы. Судя по срезам на строениях, прямо посреди их поля боя образовалась сфера, которая то ли аннигилировала, то ли просто вырвала кусок пространства.
— Ну, и какого хрена это было? — вздохнул я.
— Понятия не имею, Мастер.
— Ладно… Свалили — туда им и дорога. Надеюсь, больше никогда не свидимся.
Я опустился на землю, и Чесити последовала моему примеру. Веселый слайм, сделав вокруг нас несколько прыжков, запрыгнул девушке на колено.
— Мы выбрались, Чесси, — устало произнес я, ложась на спину, и плевать, что вокруг целая куча обломков, а где-то чуть в стороне вопят люди.
— Выбрались, — подтвердила она, укладываясь рядом.
Над нами голубое небо, теплое солнышко. И в этот раз ни малейших сомнений, что они настоящие.
— Выбрались… — прошептал я. — Все кончилось…
Но несмотря на сказанное, я прекрасно понимал, что все далеко не кончилось. Отнюдь, все только начинается. Впереди ещё не одно сражение на арене и черте знает, что ещё.
Но сейчас… Сейчас, пусть и недолго, но можно отдохнуть…
Где-то глубоко в подземельях Ариделя по темным тоннелям бежаланизкорослая сгорбленная фигура.
Это был гном, имя которого никто не знал. Он уже много веков не видел дневного света.
Забытый.
Проклятый…
Но теперь… Теперь все может измениться. Возможно, он сможет сбросить свое проклятье и обрести долгожданную свободу.
Гном миновал уже несколько десятков поворотов и перекрестков, пытаясь отыскать самый глухой из возможных тупиков. И вот, наконец, он оказался там. В своем небольшом убежище.
В дрожащих руках у гнома был сверток из грязной ткани, который он тут же принялся раскручивать. В стороны полетели обрывки тряпок, пока в его руках не оказалась она.
Сфера со множеством выступающих в стороны игл.
— Зо-о-о-оло-о-то…..
— Мясо жестковато, — пожаловался Кадвар, отчаянно пытаясь разрезать чересчур жесткий бифштекс.
— Нужно просто больше мускулатуры, — мелодичным басом отозвался его спутник, сидящий напротив: огромный мускулистый темнокожий мужчина, одетый лишь в одну набедренную повязку и источающий едва заметное свечение. — Я с удовольствием составлю тебе программу тренировок.
— Обойдусь, — отмахнулся Кадвар, продолжая тщетные попытки расквитаться с ненавистным бифштексом. Но почти сразу его внимание отвлекла проходящая мимо симпатичная фигуристая официантка.
Щелк.
Официантка немедленно прибавила в весе килограмм эдак пятьдесят, а может и всю сотню, заставляя Кадвара застонать от досады.
— Ты опять…? — обратился он к своему спутнику, который в данный момент занимался тем, что поправлял идеальный маникюр на своих огромных пальцах.
— Не понимаю, о чем речь.
— Зачем ты сделал ту девушку жирной?
— В этом помещении слишком много худых людей. Так быть не должно.
Темнокожий здоровяк ещё раз щелкнул пальцами, и сразу несколько человек в помещении поменяли цвет кожи на более темный.
— А сейчас в помещении было слишком много белых? — скривился Кадвар.
— Именно, — улыбнулся здоровяк. — Я, Великий Бог Толерантности, обязан исправить это испорченное общество!
— Боюсь, что однажды ты и меня «исправишь»…..
— Ну, что ты, Кадвар, ты же мой жрец, я ни за что…. Но если ты хочешь, то я обязательно…
— Мне и так хорошо! — поспешил Кадвар закончить этот крайне опасный диалог. — А ты уверен, что с этой силой мы победим в Состязании?
— Можешь даже не сомневаться, — ухмыльнулся бог, продемонстрировав идеально белые зубы. — На нашей стороне больше миллиона моих подписчиков из Blackgrama и Swittera, а значит, мы победим!
— Очень на это надеюсь….
Настойчивый стук в дверь заставил Филиппа Химза недовольно поморщиться и распахнуть глаза. Бурча себе под нос ругательства, он выбрался из постели, нашел в старом, покосившемся комоде халат и, набросив последний на плечи, направился к двери.