— Главное, чтоб папенька не заметил интереса к кому-нибудь из молодых людей, — откровенничала девушка. — Не то сразу начнет подбирать жениха. Он и так подбирает, но пока считает, что мне еще рано и не слишком с этим усердствует, а стоит только улыбнуться какому-нибудь юнцу — все, сразу начнет подсовывать варианты! Он хоть и уверяет, что я выйду замуж только по собственному выбору, рассчитывает, что варианты для этого выбора он подберет самостоятельно! Ну ничего, вот поступлю в университет — там-то я оторвусь!
— Пустишься во все тяжкие? — хмыкнул я.
— Пф! Вот еще! Просто свободы будет побольше, можно будет заниматься всякими интересными вещами. Наш с тобой старший братец, Доменико, его сейчас здесь нет, в свое время так веселился, что только держись!
— Хочешь тоже добиться, чтобы тебя выслали куда-нибудь к черту на кулички?
— Кто такой черт? И откуда ты знаешь историю Доменико?! — подозрительно спросила девушка.
Да уж, прокол. Я было начал придумывать ответ, но в этот момент где-то неподалеку послышались выстрелы. Действовать начал раньше, чем сообразил, что именно слышу. Левой рукой толкнул Акулине, повалив ее на землю, и сам свалился следом. В правой руке оказался револьвер — сам не заметил, когда успел его достать. Только оказавшись в относительной безопасности, попытался сообразить, откуда грозит опасность, и кто вообще стреляет.
— Как интересно! Получается, револьвер ты таскаешь не потому что мальчикам нравятся эти игрушки. Я-то все думала, зачем ты его берешь, чтобы по дому прогуляться! А ты, похоже, просто машинально его прихватил. Очень интересно!
— Можно ты пока помолчишь? — раздраженно попросил я, пытаясь сообразить, с какой стороны стреляют. — Я пытаюсь понять, что происходит.
На плече проступила кровь, да и больно было адски. Нужно действовать побыстрее, пока адреналин забивает боль — как только успокоюсь, наверняка свалюсь.
— Оригинальный способ. Только давай я уже встану? Земля холодная! Паровик, конечно, штука ужас какая страшная, но не настолько, чтобы валяться на земле от ужаса!
Я начинаю чувствовать себя идиотом. Какое знакомое ощущение!
— То есть это просто какая-то паровая машина?
— Именно это я и сказала, — кивает Акулине. — Так можно я встану?
Я с трудом перевалился на бок, позволяя освобождая сестру. Сам принять вертикальное положение я сейчас явно не смогу — рана адски болит, и я просто боюсь, что попытка подняться заставит меня потерять сознание. Акулине, уже вскочившая на ноги, с интересом меня рассматривает:
— Все, я догадалась, откуда ты приехал. Сейчас сбегаю за кем-нибудь, чтобы помогли тебе встать, а то сама не осилю, ты какой-то слишком здоровенный.
Кузина умчалась, а я начал потихоньку громоздиться на ноги. Собственное бессилие бесило страшно, и это помогало преодолевать боль. В результате, когда Акулине вернулась с доктором, я уже вполне утвердился на ногах. Меня проводили домой, перевязали, и оставили в покое. Ну, точнее, я так подумал, но ошибся. Проводив доктора, вернулась кузина, и с разбегу плюхнулась ко мне на кровать. От встряски у меня опять потемнело в глазах.
— Ты от меня не отстанешь, да? — прошипел я. — И ты могла бы не трясти кровать, я чуть сознание не потерял!
— А я специально! — радостно заверила меня добрая девочка. — Я слышала, что если человека вывести из себя, он может рассказать чего-нибудь лишнего.
— Мы знакомы несколько часов, а я тебя уже ненавижу, — признался я.
— Это нормально, меня все ненавидят, даже мама с папой, — покивала девушка. — Такая уж я уродилась, ничего не поделаешь. Однако, согласись, не любить меня тоже невозможно? — она обезоруживающе улыбнулась.
— Вот в этом пока не уверен, — честно ответил я.
— Ну ладно, еще уверишься. Давай лучше рассказывай, как ты познакомился с Доминико, и как ты стал кровавым Диего. И самое главное, как тебе удалось выжить после расстрела! История обещает быть чудно интересной!
— Если об этом так легко догадаться, долго я не проживу, — удрученно констатировал я. А какой смысл отпираться? Все равно для семьи большой тайны из моей истории делать не собирались. Нужно было только несколько дней промолчать.