И еще шажок.
И еще.
Клуни. Злодей, вошедший в легенды и в пословицы. Ее похититель и почти-насильник. Зверь-преступник, зверь-изгой,всем вокруг внушающий лишь ужас и ненависть. Но, как ни удивительно, одна мысль о нем помогла крыске преодолеть страх.
Клуни. Он обнял ее и сказал: «Я не дам тебе упасть». Он разговаривал с ней так, как не говорил раньше никто – ни отец с матерью, ни Питер, ни монахи из аббатства. Задавал вопросы, от которых она до поздней ночи вертелась на соломе, не в силах уснуть – все пыталась понять, чего же по-настоящему хочет от жизни. И не находила ответа.
Клуни, который обещал показать ей море…
«Нет, ни за что! – думала Рози, преодолевая ступень за ступенью, и на глаза ее наворачивались слезы. – Меня дома ждут. Папа с ума сойдет, если его единственная дочь сбежит с разбойником. И вообще… ну, я же приличная девушка из хорошей семьи!»
Хоть бы Клуни не слишком разозлился, когда обнаружит ее побег!
Хотя ему-то о чем горевать? Она для него – просто игрушка. Так Рози ему и сказала; он пытался спорить, но не слишком убедительно. У него таких девчонок-пленниц были, наверное, десятки – и еще сотни будут. Это для нее он станет одним-единственным. Приключением, о котором она будет вспоминать всю оставшуюся жизнь….
Рози преодолела уже больше половины пути, когда снизу раздался грохот. Это распахнулась настежь, ударившись об стену, тяжелая дверь, ведущая в покои Клуни.
Клуни стоял на пепелище Рэдволла.
Двойные дубовые двери аббатства были сорваны с петель, и проем зиял беззубой пастью. В глубине его плясало пламя.
Отблески огня играли на окровавленных ступенях крыльца, отражались вневидящих глазах мертвецов.
Все защитники Рэдволла погибли страшной смертью.
У ног Клуни мордой вверх распростерся заяц: вырванное с корнем ухо и истекающая кровью пустая глазница сделали его почти неузнаваемым. Рядом – толстый аббат со вспоротым брюхом. Чуть поодаль лежало семейство мышей: Маттиас закрывал своим телом жену и ребенка, словно и в смерти решив с ними не разлучаться.
Трава на Турнирном Лугу почернела от крови. В воздухе висела густая мерзкая вонь – вонь вывороченных внутренностей и экскрементов. Запах смерти.
Повсюду были мертвецы. Мыши, крысы, ежи и кролики застыли в причудливых позах: одни, как видно, защищались до последнего, другие пытались бежать – но смерть настигла всех.
– Кто это сделал? –проговорил Клуни.
В этот миг рухнула колокольня, и с оглушительным звоном и грохотом полетели в огонь знаменитые рэдволльские колокола. Этот погребальный звон стал ему единственным ответом.
– Кто это сделал?! – вскричал Клуни, пытаясь гневом заслонить свой страх. – Кто лишил меня мести? Кто посмел захватить Рэдволл раньше меня?
В ответ – молчание, нарушаемое лишь треском пламени. В Рэдволле не осталось живых, способных ему ответить.
Сжимая в лапах Меч, Клуни шел, сам не зная куда. Огонь не причинял ему вреда: пламя расступалось перед ним, словно он был призраком. Во дворе аббатства, в украшенных гобеленами залах и просторных коридорах, в кельях монахов, на кухне, в библиотеке, на заднем дворе – везде встречали его мертвецы. Страшно изуродованные, словно обгрызенные зубами великанов. От некоторых остались лишь бесформенные ошметки плоти.
Неведомый враг, опередивший Клуни – кто бы он ни был – не стремился овладеть Рэдволлом, унизить его обитателей, доказать им свое превосходство. Все это его не интересовало. Он хотел лишь одного: убивать и пожирать.
И Клуни знал этого врага.
Страшась признаться в этом даже самому себе – он все же помнил, где видел горы трупов и такие раны на мертвецах.Далекий северный порт, много лет назад… Но нет! Это невозможно! Откуда им взяться здесь?
Погруженный в воспоминания, он споткнулся обо что-то и упал на колени.
Перед ним лежала Роза-Лилия. Тело ее было страшно истерзано, но мордочка почти не пострадала; на ней застыло выражение боли и какого-то горестного недоумения.
Клуни замер, не веря своим глазам; из груди его вырвался хриплый вой. Он не этого хотел! Да, он мечтал отомстить защитникам Рэдволла – но не так!!
В этот миг за спиной у него раздался странный звук, непохожий на рев и гудение пламени. Звук, который могло издавать лишь живое существо.
У заднего крыльца аббатства, под навесом, в густой тени скорчилась какая-то тень – и от нее исходили тихие всхлипывания.
Значит, кто-то выжил! Выжил – и сможет рассказать, что здесь произошло! С обнаженным Мечом в лапе Клуни бросился к крыльцу…
И остановился, как вкопанный.
Он знал того, кто прятался под навесом – знал, хоть никогда и не встречался с ним наяву. Этот призрак – или дух, или черт знает, как его еще назвать – не раз преследовал и мучил его во сне. Но, святые небеса, как он изменился!
В Мартине-Воителе не было больше ничего величественного и грозного, ничего внушающего трепет. Здесь, посреди кровавой бойни, грозный призрак в монашеской рясе обратился в обычную, раздавленную горем мышь.
– Горе мне! – стонал он, раскачиваясь взад-вперед, и по морде его катились слезы. – Горе моему аббатству! Меч мой снова потерян! Кто защитит Рэдволл?
Клуни Хлыст не был бы Клуни Хлыстом, если бы даже сейчас, в потрясении и ужасе, упустил случай восторжествовать над врагом.
– Твой Меч не потерян! – дерзко ответил он. – Он просто сменил хозяина – перешел к тому, кто его достоин! Смотри!
И поднял Меч высоко над головой.
Сталь сверкнула в отблесках пламени, и вспыхнули ярким светом таинственные руны на клинке.
Нестерпимо яркий свет, исходящий от Меча, облаком окружил Клуни и Мартина, скрыв от них ужасную картину смерти и разрушений. Мартин выпрямился во весь рост, слезы его высохли; теперь это снова был тот воин небес, сияющий и грозный, встречи с которым во сне столько раз повергали Клуни в страх и трепет.
– Что ж, – проговорил он, и голос его был подобен грому, – ты сам выбрал свою судьбу. Теперь ты – Защитник Рэдволла!
Сияние все разгоралось, делаясь нестерпимым для глаз, фигура Мартина таяла и становилась прозрачной. На долгие разговоры времени не оставалось. Два десятка вопросов и восклицаний теснились в голове у Клуни, но он задал лишь один:
– От кого, черт побери? Кто угрожает Рэдволлу?
– Смотри! – ответил ему бестелесный голос – и прозрачная мышиная лапа отдернула сияние, словно завесу.
За сияющим пологом, во тьме, освещенной лишь заревом пожара, катилась прочь от Рэдволла живая серая река. Короткие кривые лапы, мощные челюсти, налитые кровью глаза. Тупые морды, способные выражать лишь одно чувство – жажду крови.
Серые Псы.
Тяжелая дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Клуни вылетел во двор – в одной ночной рубахе, всклокоченный, озираясь вокруг безумным блуждающим взором, еще не вполне очнувшись от кошмарного сна.
– Э-э-э… рановато встали сегодня, командир… – начал Желтоклык, вскакивая и безуспешно пытаясь сделать вид, что вовсе и не спал.
А в следующий миг сверху раздался душераздирающий визг, и что-то мягкое и пушистое, но довольно увесистое, рухнуло прямо на Клуни, сбив его с ног!
Разбойник открыл свой единственный глаз (сделать это удалось не сразу и не без труда). Несколько секунд они с Розой-Лилией молча смотрели друг на друга.
– Цела? – спросил он наконец.
Глупый вопрос: но перед глазами у него еще стояла ее вспоротая грудь и застывшая гримаса боли на мордочке.
– В-вроде бы…
Роза-Лилия осторожно пошевелилась. Посмотрела вверх. Проследив за ее взглядом, Клуни заметил болтающуюся на стене веревочную лестницу.
– Ой, мамочки! – сказала Рози. – Это вот оттуда я летела! Если бы не ты… С-спасибо.
И попыталась встать – но сильные лапы Клуни удержали ее на месте.