- Что-что? Кто побеждает? – приставив рожок к уху, поинтересовался дядюшка Желтозуб.
Господин Долгохвост запыхтел и отодвинулся на самый край скамьи, всем своим видом демонстрируя, что он тут ни при чем, просто однофамилец.
Однако все больше соседей – и крыс, и не только – оглядывались на молодежь, а затем, увлеченные энтузиазмом молодых зверей, подхватывали их речевку. Спортивный азарт заразителен: и минуты не прошло, как почти вся правая сторона лужайки вскочила со своих мест, прыгала и вопила во все горло, поддерживая Питера.
Наступал волнующий финал: вот-вот бегуны вылетят из леса, стрелой промчатся по лугу – и победителем станет тот, кто первым перекусит алую ленточку.
- Вперед, Долгохвост! Вперед, Долгохвост! – увлеченно выводила Рози.
Джаспер Желтозуб смотрел на нее так, словно видел впервые. Раскрасневшаяся, с взъерошенной шерсткой и блестящими от волнения глазами,крыска была чудо как хороша. На младшую сестренку друга Джаспер привык глядеть свысока; но сейчас вдруг понял, что за один ласковый взгляд этой девушки готов… да хоть сразиться с самим Клуни Хлыстом!
Крики зрителей перешли в ультразвук, когда из соснового бора вылетели две стремительные фигуры. Одна, впереди – рыжая молния, скользящая по траве. Вторая – серая, словно обрывок грозовой тучи.
Бегуны шли почти вровень. На ветвях деревьев, лазать и прыгать по которым Фредди Белк научился раньше, чем ходить, Питеру его обогнать не удалось; но на твердой земле он постепенно сокращал дистанцию.
- Давай, Питер! – завизжала изо всех сил Рози.
- Поднажми, сынок! Не посрами нашу фамилию! –поддержал ее вдруг раскатистый бас господина Долгохвоста.
И Питер поднажал.
- Долгохвост обходит соперника! - тараторила сорока, не в силах выйти из роли комментатора. – Вот обогнал его на голову… вот он впереди уже на полкорпуса… на корпус… на длину хвоста…
Фредди ускорил бег и снова вырвался вперед – но в этот миг Питер взлетел в воздух и в прыжке вцепился зубами в алую финишную ленту! Зрители дружно ахнули; а Питер клацнул мощными крысиными челюстями – и упал наземь без сил, с обрывком ленты в зубах.
Что было дальше, он помнил смутно. Кажется, все вокруг визжали и прыгали; с одной стороны его обнимала Рози, с другой Джаспер, с третьей суетился дядюшка Желтозуб со своим рожком, и надо всем этим гремел неизбежный голос отца: «Да, наша порода! Мы, Долгохвосты, меньше чем на первое место не согласны!» Потом кто-то подтолкнул его в сторону ворот аббатства, туда, где лежал Меч и сидели почетные гости; и Маттиас пожал ему лапу, а Василика вручила венок, сплетенный ее нежными лапками из травы и луговых цветов, и все кричали «Ура!», и какой-то длинноухий верзила с рядом блестящих медалей на груди – только потом Питер сообразил, что это знаменитый боевой заяц Бэзил, герой прошедшей войны – похлопал его по плечу и сказал: «Ну ты, парень, зажег!» - а Питер, у которого голова шла кругом, вместо «спасибо» ответил «здравствуйте», но этого никто не заметил.
- А молодец парнишка! – заметил Бэзил чуть позже, когда шум затих, а выдры-распорядители унесли обрывки финишной ленты и принялись устанавливать по периметру луга веревочное ограждение. – Не каждый день встретишь крысу, которая лучше белок по деревьям скачет!
Аббат Мордальфус неодобрительно покачал головой.
- И все-таки, - проговорил он, – я считаю, каждый должен заниматься своим делом и не лезть в чужой монастырь. Небо – для птиц, деревья – для белок; а кому природой назначено ходить по земле и рыть норы…
- Если бы семь лет назад один мышонок занимался своим делом и не лез в воители, - негромко, словно про себя, проговорил Маттиас, - что было бы сейчас с Рэдволлом?
- Ты – совсем другое дело! – пожал пухлыми плечами аббат. – Тебе явилось видение, ты услышал голос Мартина… такова была воля небес!
- А откуда нам знать, какова воля небес? – спросил Маттиас; и голос его прозвучал так странно, так не по-праздничному, что Василика, лучше всех знавшая мужа, взглянула на него с недоумением и тревогой.
- Что-то не так? – тихо спросила она. – Ты сегодня с самого утра какой-то мрачный.
Маттиас потер ладонью лоб.
- Нет-нет, - рассеянно ответил он, –все в порядке. Просто… а, неважно.
И устремил невидящий взгляд в небо, где высоко-высоко, почти на пределе видимости, кружила над Рэдволлом какая-то острокрылая и клинохвостая птица.
========== Глава третья ==========
- …И что же видят его верные соратники, ворвавшись наконец в замок? Посреди двора, опираясь на меч и утирая кровь, обильно текущую из ран, стоит Беренгарий, а у ног его распростерся труп злодея! Разумеется, все поражены. «Как ты одолел его в одиночку? – спрашивают они. – И как пробрался в его логово?» А он только усмехается. «У крыс, - говорит, - свои секреты…»
Господин Долгохвост сделал паузу, чтобы перевести дух, со стуком поставил на столик пивную кружку и утер усы.
Питер смотрел сквозь него и блаженно улыбался. В голове у него шумело от выпитого пива («Вообще-то тебе, конечно, нельзя, но сегодня можно!»), и сейчас он готов был слушать любые рассказы о подвигах прапрадеда в любом количестве.
- Вот что, дорогие мои, - прервала мужа госпожа Долгохвост, - отметили, а теперь пора и назад. Не то, сохрани небеса, состязание бойцов закончится без нас – и не бывать нашей девочке Королевой Красоты! Роза-Лилия, детка, подтяни ленту, у тебя бант с хвоста сползает. И не забывай: не скачешь, не пищишь, головой не вертишь туда-сюда, сидишь тихо и чинно, как подобает девице из хорошей семьи!
- Мама! – простонала Роза-Лилия.
- Да они там до ночи не закончат, с этой своей жеребьевкой, финалами, полуфиналами… - проворчал Долгохвост-старший; но все же поднялся и не вполне твердым шагом направился к выходу из палатки «Летучего Бобра». Все крысиное семейство потянулось следом.
- И все-таки, Питер, - проговорил отец, плюхаясь на край скамьи, - ты, конечно, у нас молодчина, но лучше бы ты учился окапывать яблони!.. Так… и что это у нас здесь происходит?
На Турнирном Лугу в самом деле происходило нечто необычное. Зрители взволнованно шумели, не сводя глаз с огороженной площадки для поединков. Здесь здоровенный бобер Том Лопаткинс, признанный мастер фехтования, из последних сил отмахивался от наседавшего на него противника в длинном черном плаще: хоть соперник и был намного его мельче, Лопаткинсу явно приходилось туго.
- Что здесь было без нас? – спросил Пит у Джаспера Желтозуба.
- Да сначала все как обычно. Но вдруг вылез этот… фиг его знает, кто он такой – и как начал молотить всех подряд! Наших ребят просто раскидал. Начали выходить против него взрослые, крупные звери – и их лупит, как малых мышат! Смотри, смотри, что делает!
В этот самый миг зверь в черном плаще отступил на шаг назад, затем взлетел в воздух и в прыжке, каким-то мягким, почти ласковым движением взмахнул своим посохом. Конец посоха ткнул бобра в место, где шея соединяется с плечом; удар выглядел совсем несильным – но рослый бобер пошатнулся, выронил свой шест, схватился лапами за шею и упал на колени. Пружинисто приземлившись, противник насмешливо отсалютовал ему своим оружием. Зрители зашумели, а герольд поднес к губам рожок, возвещая конец схватки.
- Видал? Во дает! Интересно, где он научился таким приемчикам?
Питер вгляделся в победителя.
- Да это же он! – воскликнул он вдруг.
- Кто?
- Тот бродяга, что вчера пережидал бурю у нас в норе! Только вчера он хромал, а теперь… Но это точно он! Папа, мама, Рози – видите?
- Я его сразу узнала! – откликнулась Рози; она не сводила со статного незнакомца глаз.
- Желает ли кто-нибудь еще бросить вызов зверю, именующему себя Черным Странником? – пронзительно и пискливо вопросил мыш-герольд.
Зрители шумели и переглядывались между собой; однако в бой никто не рвался.
Победитель замер посреди поля, выпрямившись во весь рост и обводя публику непроницаемым взглядом сквозь прорези шлема.
Черный шлем с вороновым пером на шишаке закрывал почти всю его морду, оставляя на виду только пасть с крупными желтыми резцами; хвост скрывался под плащом, и о том, какого роду-племени этот зверь, оставалось лишь гадать по его размеру и повадкам. Под плащом блестела тонкая, но прочная кольчуга и поножи. Среди пестрой, празднично разряженной толпы Черный Странник выглядел опасным чужаком, словно ястреб среди голубей; и не только простые зрители, но и устроители турнира, сидевшие на почетных местах у ворот аббатства, смотрели на него с недоумением и тревогой.