Хамсину из Пустынных Ястребов везёт меньше. Ему просто никто не успевает помочь. Изогнутый меч араба окутан огнём, а от него самого разит жар, что притягивает внимание Новы. Отрывистый вскрик, и верхняя половина тела Асада отлетает назад, орошая землю застывающими кристаллами крови.
Всё это время я поливаю врага Усиленными выстрелами, от которых нет проку. А значит пришло время попробовать что-то другое. Надо отвлечь ублюдка, пока он всех не переубивал.
Под Спуртом молниеносно сокращаю дистанцию и активирую Струны пустоты несколько раз подряд. Столкновение воздушных нитей и ледяных клинков создаёт диссонирующий неприятный звук, от которого ломит в зубах. Мелькающий вокруг Имира диск едва замечает моё вмешательство. Вражеские клинки трещат, но тут же укрепляются волной холода. Всё остальное блокируется морозным барьером.
А затем несколько струн врезаются в тело Новы, игнорируя и мечи, и щит. Долговязую тварь вспарывает от пяток до макушки. Аспект Нуллификации. Из глотки рвётся болезненный рык, и белёсые буркала безошибочно наводятся на меня.
— Ты пожалеешь об этом… — шелестит бездушный голос монстра.
Мощнейший поток льда рвётся из его глотки и распростёртых ладоней! Я едва успеваю активировать Глайд, но стоящий позади соратник не так везуч. Какой-то бедняга застывает в крике, трансформируясь в ледяную статую. Имир с мстительной гримасой взрывает её одним из своих снарядов.
Нова продолжает ускоряться, превращая все пространство вокруг себя в месиво из рваных борозд в полу. Противник преследует меня, а я отчаянно ускользаю от него, отстреливаясь на ходу. По крайней мере, это даёт шанс остальным перегруппироваться. Замечаю, что Одиссей шустро раздаёт команды выжившим.
Только Спурт, перемежающийся Глайдами, позволяет мне сохранить все части тела на своих законных местах. Дробовик в моих руках рявкает раз за разом, выбрасывая огненные частицы Саламандр в сторону врага. Ледяной щит впитывает их всех без малейшего напряжения.
Благодаря Аэрокинезу начинаю ощущать воздушный поток, проникающий в помещение сквозь разрушенную взрывом стену. Наша деятельность смогла немного повысить температуру в зале, поэтому кислород сразу же не обращается вязким супчиком.
Краем глаза цепляю, как Эрис, словно толкает воздух перед собой. Из её раскрытых ладоней вырывается сизый туман с едким химическим запахом. Облако стремительно накрывает взбешённого Имира, липкими хлопьями оседая на его теле и ледяном щите. Ана всё сильнее окутывает Нову странной вонючей смесью, которая не производит никакого эффекта.
Параллельно с этим офицер Серых Скитальцев по имени Аксарт с криком хлопает ладонью по промёрзшей земле, и та отдаётся волной, бегущей в сторону Имира. Вокруг него начинает трескаться лёд, выстреливая многочисленными побегами и корнями.
Скорость их роста выходит далеко за пределы возможного. Им требуется миг, чтобы обвиться вокруг Суперновы. Выпущенные ростки быстро оплетают камни, обломки льда, стены пещеры. Густая сеть веток и корней расцветает внутри зала, заполняя значительно пространство.
Однако если Фитомант рассчитывал связать нашего противника по рукам и ногам, он заблуждался.
Имир шинкует всю эту растительную массу за один удар сердца. Хруст и треск стоит такой, что я перестаю слышать свои мысли. Будто в промышленный измельчитель затолкали кубометры валежника. Фрагменты побегов разлетаются мельчайшей стружкой.
И густой тёмной жижей.
Она целиком заляпывает Нову, придавая ему вид существа, искупавшегося в мазуте. На миг замерев, монстр окидывает людей непонимающим и вместе с тем ненавидящим взглядом.
— Гидеон, Алокеш! — командует Одиссей. — Поддайте жару! Егерь, нагнетай кислород!!
Монарх Света и Пиромант почти синхронно выбрасывают потоки огня и обжигающего света. Раскалённые атаки врезаются в Имира! Вязкая чёрная жидкость на его шкуре вспыхивает в миг.
Крик Суперновы, окутанного адским пламенем, разрывает перепонки. Дикий животный вопль ярости и боли. Чудовище мечется по пещере, пытаясь сбить огонь, но каждое движение лишь раздувает его сильнее.
Интуиция даёт вспышку озарения. Аэрозоль Эрис! Она добавила какой-то катализатор, существенно увеличивший температуру горения жижи, которой Фитомант накачал свои растения.
Времени предаваться размышлениям нет, и я стягиваю воздух со стороны разрушенной стены к охваченному огнём ублюдку. Сейчас в зале достаточно горячо, чтобы Аэрокинез работал в полную силу.