- Да… ну и костлявая. Тебя откармливать и откармливать, чтобы в нормальную форму пришла.
Славка фырчит:
- Я не костлявая… просто… - И замолкает, удивленно смотрит на Лариона. – Почему…
- Я волчьего языка понимать не обучен, - разводит руками тот. И поймав растерянный взгляд Славки добавляет:
- Научишься еще, по-нашему в этом обличье говорить, не переживай. А пока, давай, что ли тикать отсюда.
Славка кивает, соглашаясь, и, когда все вещи уложены, весело трусит в стороне от лошадей, которые чуя волчий запах, нервно всхрапывают, косят глазами, ушами стригут и того и норовят в галоп броситься.
Дорога теперь веселее идет. И, хоть Мирослава частенько отвлекается на неизвестные запахи, звуки, и Лариону приходится чуть ли не палкой подгонять, застывавшую, то и дело столбом волчицу – в разы быстрее.
- Куда мы направляемся, Ларион? – Спрашивает Славка на очередном привале. Мужчина протягивает ей кусок уже немного почерствевшего хлеба, шмат копченого мяса и произносит не глядючи:
- А куда глаза глядят, - плечами пожимает.
- То есть как? – Дивится Славка.
- А вот так, - Ларион впивается зубами в импровизированный бутерброд, а прожевав, продолжает. – Скрываемся мы, Мирослава. Слыхала, о холодном море?
- Я не припомню такого на карте, – качает головой Слава.
- А при чем здесь… - хмурится Ларион, даже бутерброд в сторону откладывает и смотрит на Славку своими темными глазами. – А, - хлопнув себя по лбу продолжает - ну понятно! Не про то ты подумала, Мирослава. Болезнь есть такая, холодным мором кличется. Неужто, не слыхала?
Славка плечами пожимает. Слыхивать-то, может и слыхивала, да значенье не придала.
- Замерзают до смерти больные. Ты уже сталкивалась с тем холодом. В доме дяди своего.
- Какая же это болезнь… - говорит Славка. – Не вы ли, Ларион, говорили, что плохой то дом, заклятый.
- Что заклятый - это сейчас понятно. А вначале не сразу и разобрались. Болели деревнями, городами, от мало до велика. Вот, только эдак удачно болели. Если на улице жила влиятельная семья, то вся улица и заболевала, если в деревню один из тамошних богатеев заглядывал, то вся деревня… ну, ты понимаешь. - Славка кивает. Чего уж тут непонятного? Вот только…
- А при чем здесь то, что мы скрываемся?
- А при том, Мирослава, что заклятье это, пусть, почти уже и развеянное, но на тебе тоже лежит. Ты не бойся, оно срабатывает только в местах определенных. Обычно, заклятого просто тянет зайти в тот или ной дом¸ переулок. А там уж и накрывает холодом, от которого не спастись. Но в случае с перевертышем – невозможно знать наверняка. Брат твой заклятья слушается, а ты чувствуешь опасность, и это тебя бережет. Ну, не пугайся так, как я уже говорил, заклятье стало слабеньким совсем, да и я, если что, тебя остановлю. Для того и присматриваю. А что скрываемся – не стоит провоцировать того, кто наложил заклятье, поэтому будем стараться не попадаться ему и его приспешниками на глаза. Пусть считает, что нет тебя уже.
Славке кажется за уши притянутыми эти объяснения, но она их принимает. Пока.
- На мне заклятье… – растерянно говорит. – Ларион, но… я ведь ничего плохого… За что?
- На тебе, на Ярославе. И вины вашей здесь нет. Кому-то просто очень выгодна ваша смерть, да и не только ваша. Семей таких, знаешь, сколько было? Взрослые все замерзли. Детей, вот еще спасти сумели… Да и то… - он досадливо махнул рукой.
Славке не нравится догадка, но все же она произносит:
- Детей преступников, да?
- Верно, Мирослава. – Ларион, стряхивает с одежды крошки, поднимается. – Гляжу, поела? Тогда оборачивайся. Нам поспешить надобно.