- Не вини одного меня! Ты должен был уехать вместе с сестрой. А не оставлять Миру дома одну в пограничном состоянии. А если бы я ее не почувствовал? Если бы я не зашел в ее комнату?! - Мстислав отбросил замершего Ярослава в сторону. Вытер рукавом рубахи кровь из разбитой губы. - Перевертышу в ее состоянии сложно вернуть свой облик. Тем более – первый оборот. Она бы сама не смогла выбраться из горевшего дома. Сидела бы под этой чертовой кроватью и скулила бы от страха!
- Но ты почувствовал… - с затаенной надеждой произнес Ярослав. Мстислав мрачно кивает – Мира… Где она сейчас? Я могу …
Стива отворачивается. Спину открывает. Показывает, что доверяет. И Ярко то доверие оправдает... пока.
- Ее здесь нет, - Мстислав говорит тихо, и Ярко делается вдруг плохо.
- Она ведь…
- Жива, - Стива оборачивается и, поймав тяжелый взгляд, поправляет, - цела. Тюфу, да успокойся ты, твоя сестра не пострадала: отделалась испугом и парой царапин. Слово князя даю. За ней присматривают. Я позаботился.
Ярослав кивает. Ковыляет к кровати и спиной валится на нее. Краем глаза он видит, как Мстислав идет к зеркалу, разглядывает себя.
- Красавец, - говорит досадливо, потирая щеку, на которой наливается синяк. – Ну, спасибо, Ярко. Разукрасил – так разукрасил. Как я теперь своим людям на глаза покажусь?
Ярослав пожимает плечами. Ему, в сущности, плевать на Стивкину репутацию. Осторожно дотрагивается до разбитой губы, растянутой в довольной улыбке. Саднит колено. Болит правый бок. Но ему впервые за долгое время по-настоящему хорошо. Мирослава жива. Этого знания пока достаточно. Мстиславу нужна стая, нужен помощник. И Ярко ненадолго станет им.
- Расскажи. – Говорит он. - Если это действительно не ты - я попробую понять.
Недосказанное весит в воздухе.
Но простить – навряд ли.
Дом старый, скрипучий, запустелый. В углах весит паутина, на дощатом полу клочьями лежит пыль. Сильно пахнет сыростью, плесенью и чем-то еще. Ярослав принюхивается и громко чихает.
- Вот здесь ты теперь будешь жить. – Верьян хлопает оробевшего паренька по плечу. – Ну чего притих, уже не столь уверен в своих силах? – Усмехается, по-отечески, добро. От этого и обидней всего. Сына-то своего, положим, он бы в такую глушь никогда не отправил. А Стива – так, его можно.
- Вот еще! - Говорит Мстислав хорохорясь. - Меня грязью не испугать. - И чуть погодя, покраснев, добавляет. – Холод только этот. Здесь всегда так?
- Холод? – Переспрашивает Верьян. – Холод, говоришь… - Снимает с шеи клык волка на кожаном ремешке. – Надень, - протягивает его Стиве. - Носи не снимая, ближе к телу. Он поможет не замерзнуть. – Стоит Мстиславу надеть талисман, как тепло делается. А Верьян, наоборот, обхватывает себя руками, пытаясь согреться. И торопливо повторяет уже не раз сказанное. - Они сами на тебя выйдут. Тебе просто нужно засветиться. А там…
- Я помню.
- И… если почуешь, что жаренным пахнет – сразу двигай отсюда. Понял?
Мстислав кивает, для него эта авантюра с самого начала горелым смердит. Вот, только, как объяснить. Засмеет еще, что испугался Стива...
- Что ж, береги себя. – Верьян произносит это, пряча глаза. Обнимает крепко и уходит.
Стива бережет. Одним талисманом не ограничивается. Каждую ночь старательно выцарапывает на дощатом полу оберегающие знаки, которые еще маменька заучить заставила. Читает заговоры охранные и обереги на рынке купленные по углам распихивает.
Это его, скорее всего, и спасет. Талисман перестанет работать на третьи сутки. И Стива, едва не околел от холода, сковавшего сердце, не выйдет – выползет из дома. И долго будет отогреваться на крыльце, вдыхая зимний морозный воздух.
- Отец бы никогда так не поступил. – Ярослав сидит, смотрит напряженно и давно уже не улыбается. – У него просто не было причины тебя…
- Вот тут ты не прав. Он хотел, чтобы ты стал князем, а не я. Оттого и отослал, поручив «великую миссию», дабы у всех на глазах не мелькал. – Когда Мстислав только разгадал замысел Верьяна было больно и тоскливо, сейчас же не осталось никаких чувств. Он просто констатировал факт. Притом факт не одному Стиве известный, потому как Ярко возражать не стал: