Раздвинув ноги еще шире, она прижалась к нему сердцевиной. Его рот оторвался от ее со стоном, и она тяжело дышала. Он уткнулся лицом ей в шею, пососал и прикусил мочку уха. Святое дерьмо, искры бурлили в ней, и ее тело напряглось от нужды. Дюк двинулся дальше вниз, его горячее дыхание остановилось у ее сосков, и она почувствовала, как они сморщились. Она глубоко вздохнула, когда ее тело начало дрожать от потребности в освобождении. Дюк всосал один твердый сосок в свой горячий, влажный рот, прежде чем перейти к другому. Подняв руки, она схватила его за волосы, прижав к своей коже, которая теперь горела от потребности в большем.
Его пальцы вонзились в ее киску, и он застонал.
— Дорогая, ты насквозь мокрая и невероятно узкая, — он входил и выходил пальцами в нее и из нее, и она застонала, когда ее удовольствие стало сильнее.
Его член придвинулся к ее входу, когда она почувствовала, как его пальцы раздвинули губы ее киски. Ощущение растяжения распространилось через нее. Это было не больно, просто ново. Глядя в страстные глаза своего мужчины, она расслабила свое тело, как могла. Лекси знала, что готова к его принятию.
Он смотрел ей прямо в глаза.
— Ты принадлежишь мне. Моя пара.
Лекси кивнула и ахнула, когда он вонзился в нее быстрым толчком. Она закричала от болезненного вторжения. Ее стенки горели от растяжения. Она ловила ртом воздух и держалась за Дюка.
— Блять. Блять. Какого черта ты мне не сказала? Лекси, дорогая, я бы был медленнее. Я бы приготовил тебя лучше, — он облокотился лбом на ее лоб. — Прости, что причинил тебе боль. Я никогда этого не хотел, — Дюк вздохнул и отодвинулся назад, но она обхватила его ногами, останавливая его.
— Нет, не уходи. Боль медленно угасает. Пожалуйста. Поцелуй меня.
Его губы опустились на ее, нежно уговаривая откликнуться. Он схватил ее в свои объятия, и это движение пошевелило его член в ней. Боль ушла, и она чувствовала себя наполненной, и ее тело было на краю воспарения, прямо в пределах ее досягаемости. Задыхаясь, она впилась пятками в его задницу, заставив его войти глубже, и ее тело вспыхнуло электрическими разрядами.
— Дорогая, тебе нужно успокоиться. У меня нет сил оставаться неподвижным, если ты ерзаешь. Слишком замечательно.
Она экспериментально сжала мышцы вокруг него. Он застонал, и она пошевелила задницей, привыкая к ощущению его внутри себя.
— Двигайся, — прошептала она.
Дюк вышел из нее, и легкое покалывание от растяжения не было неприятным. Он опустил одну руку вниз и потер пальцами ее клитор. Он выходил и снова входил своим членом, она расслабилась, когда покалывания удовольствия пронеслись через нее.
Глядя на Дюка, она наблюдала, как его мышцы напрягались и напрягались с каждым толчком. Когда удовольствие стало нарастать она начала двигать бедрами, чтобы встречать его толчки. Проведя руками по его груди и спине, она позволила огромному экстазу омыть ее, когда он начал набирать скорость.
Закрыв глаза, Лекси наслаждалась бурлящим адом внутри себя. Пузырь удовольствия, который она чувствовала, был близок к лопанью. Каждый удар члена Дюка заставлял ее подниматься все выше и выше. Схватив его за плечи, она двигалась, как могла, в поисках падения, которое, как знала, приближалось.
Дюк рычал,
— Моя. Моя, — снова и снова.
— Боже. О… мне нужно… — она едва могла дышать, пока искала освобождения. Оно было так близко. — Я близко. Мне нужно кончить.
Ворча, Дюк наклонился, положив руки по обе стороны от нее. Он прижался к ее шее и укусил мочку ее уха, посылая выстрелы прямо в ее киску. С парой более мощных толчков он толкнулся максимально глубоко и прикусил кончик ее уха.
Крича, она разлетелась на миллион кусочков. Ее киска пульсировала и прижималась к нему. Прижимая его к себе, она позволила эйфории захлестнуть ее. Ничего подобного раньше не было. Она была на небесах.
Дюк толкнулся в нее последним глубоким толчком, прежде чем закричать о своем освобождении. Она застонала, когда почувствовала, как основание его члена набухло, запирая его внутри нее, когда его теплое семя выстрелило в нее. Это было фантастически. Девочки рассказывали ей все о том, что мульти-оргазмическое запирание лучше, чем все, что они могли себе представить, или любая игрушка там. Лекси теперь знала, что все это правда.
— Я должен был предупредить тебя. Мне очень жаль, Лекси. Надеюсь, тебе не больно.