— Пирожок? Серьёзно? Тебя, наверное, зимой ещё и в ботиночки обуют!
Собаки залились смехом. Я обернулся и увидел, что даже Алекс улыбается, а ещё другом зовётся! Надо как-то Ане объяснить, что на улице я отважный Эпик, а не Пирожок.
Перед сном я думал о том, какой всё-таки гадёныш наш собачий праотец Гарм. Сдалась ему эта шерсть? Я бы ни за какую шубу не предал свою Аню. Да я бы даже за сосиску не предал! Всю ночь я не отходил от неё ни на шаг: прижимался к щеке холодным носом, облизывал руки шершавым языком, а под утро обнимал лапками руку, чтобы Аня знала, что она всегда под моей защитой.
ГЛАВА III
Лето прошло и наступила дождливая осень. Мне нравилось шлёпать шерстяными лапами по лужам и даже пить из них, но Аня вечно «фукала». А ещё она стала наряжать меня в комбинезоны и дождевики. Мой новый внешний вид лишал меня баллов грозности, но Спанч сказал, что задача собак — служить своим хозяевам, даже если служба заключается в ношении дождевика. Пришлось смириться. В целом я был прилежным и воспитанным псом, но уберечь наш дом от неприятностей не смог.
Когда Аня уходила «наработу», то превращалась в защитника для людей. Прям, как я, только по-другому. Пожалуй, я не смогу объяснить, как именно, но Спанч сказал, что все собаки после смерти проходят через врата Анубиса — бога с телом человека и головой шакала. Он взвешивает собачье сердце, если оно достаточно храброе, то пёс попадает за радугу, где всегда тепло, зелёная трава, чистая вода и раздолье для охоты. Там он ждёт своего человека. Если же сердца трусливое, Анубис отправляет пса на службу к Церберу в Подземный мир.
У людей при жизни есть суд, где взвешивается не храбрость и трусость, а зло и добро. Аня, как защитник, делает злые сердца людей мягче, а может, и вовсе превратить в пёрышко. Но в октябре она получила дело, в котором сердце было слишком тяжёлым. Жаль, что я сразу этого не понял.
Аня стала приходить домой дёрганая, нервная. Постоянно с кем-то спорила по телефону, плакала, читая сообщения, а позже стала вздрагивать при звуковых сигналах любых гаджетов. Однажды к нам в гости пришла Катя, подруга Ани. Такая же лучшая, как мои друзья Тор и Алекс.
Они сидели в кухне, а я дремал на лежанке, не вслушиваясь в разговор, но тут Аня начала плакать:
— Почему и ты мне это говоришь?
— Потому что ты совершаешь ошибку! — повысив голос, отвечала Катя.
Я побежал к своей Ане, чтобы утешить. Облизал ноги, положил мордочку на бедро и заглянул в глаза, но её взгляд был расплывчатым от застывших слёз. Она не видела меня.
— Я точно знаю, что, как минимум, в момент совершения двух убийств этот человек был на другом конце города. И ладно бы, если бы ему алиби обеспечивали коллеги или друзья, как ещё в шести эпизодах, но нет! В этих двух случаях есть видео с камер.
— Аня, над этим делом работали и полиция, и следственный комитет, и прокуратура. Как думаешь, есть ли шанс, что все просмотрели, а ты заметила? Не могут все ошибаться!
— Ну, тогда у этого маньяка, — Аня согнула руки в локтях и показала указательными и средними пальцами кавычки, — Или есть клон, или Стивен Кинг что-то знал, когда писал «Чужака».
Катя резко встала из-за стола и ушла, прокричав напоследок:
— Подумай о своём будущем! У нас маленький городок, защиту серийного маньяка, который убил тринадцать девушек, тебе не простят. Угомонись пока не поздно!
Потом Катя так хлопнула дверью, что она едва не слетела с петель, а Аня разрыдалась. Ну, миленькая моя, не плачь. Я же тебя люблю.
Следующие несколько недель были очень тяжёлыми. Аня плакала из-за красной надписи на входной двери, из-за проколотых шин, из-за объявления со своей фотографией на доске перед входом в подъезд. Мы перестали ходить на площадку, потому что хозяева Тора, Алекса, Шелби и всех остальных сразу уходили, стоило нам с Аней подойти к калитке.
Однажды вечером я, как обычно, сидел на подоконнике в ожидании хозяйки. Вот её красная машина заехала во двор. Аня вышла из автомобиля и помахала мне рукой, а потом началось что-то ужасное. Двое мужчин подбежали к ней, один дёрнул за сумочку, а второй схватил за голову и ударил о капот. Аня кричала от боли, я выл от бессилья, прижимаясь носом к холодному стеклу. Это был первый раз, когда моему человеку нужна была помощью, а я ничего не мог сделать.
Домой Аню привела хозяйка Спанча. Она обработала ссадину на лбу и разбитый нос и долго уговаривала отказаться от защиты маньяка, но Аня была непреклонна:
— Я это дело не брала. Мне его назначили, и пока у меня есть статус адвоката, буду делать свою работу не для галочки.