Примечание к пункту 5. В случае необходимости, семья может пропустить срок в 3 дня или 4 года, с последующим возмещением. – окончил говорить Кеси, и его отец сказал Сатару и Илоне повторить. Те сделали сказанное и без запинки проговорили каждый пункт и примечание. После этого было минутное молчание.
– Все в дом. – велел отец и первым вошёл в него. За ним последовала мать, после Кеси и Илона. Лишь в конце вошёл Сатар, предварительно сняв свой плащ.
Дом тот был большой и состоял из тридцати комнат, из которых двадцать шесть были спальнями, одна большая комната для приема гостей, кухня, комната со складом еды и питья, так же входом в подвал, где хранилось вино и наконец комната где хранились вещи и оружие. Входя в него, гость проходил через комнату с одеждой, потом едой, затем кухню и наконец попадал в зал, где была лестница в спальни. Вход в дом был справа от парадной лестницы.
Настал вечер, и вся семья собралась за большим столом для трапезы. Отец давал наставления своим детям, мать угощала разными сладостями, а Сатар и Илона иногда рассказывали о своих путешествиях и делах, которые они совершили. Кеси молча слушал всех. Его воображение рисовало все, что ему говорили. Он представлял себе бравых солдат и грязных грешников, которых нужно истреблять, но также узнавал о тех, что исправились или имели добрую душу. Все эти противоречия строили в его голове откровенную кашу картин, но таких прекрасных, что ребёнок всегда хочет в этом оказаться. Наконец, под конец трапезы, встал вопрос о завтрашнем приёме двенадцати семей, которые в единстве с данной составляли целый род.
– Папа! – внезапно воскликнул Кеси.
– Да, сынок. – ответил он ему.
– Зачем нам звать тех, кто вам не нравится? Я никого не видел из них, но понял со слов брата и сестры моих, что они им не по душе.
– Знай, сын мой, что все члены нашего рода, являются нашей семьей. – отвечал ему отец. – Бог разделил нас на тринадцать ветвей, да бы мы могли лучше исполнять его Волю. Но это не делает нас раздельными. Горе тому, кто забудет свой род и не соберёт их под своей крышей. Запомни навсегда, как бы тебе не нравился твой брат или сестра, они твоя семья и ты обязан, Кеси, чтить и уважать их, а также помогать и поддерживать, ибо от крови они твоей, и вы есть одно целое.
После сказанных слов, младший сын сидел молча и запоминал то, что ему велел отец. Спустя некоторое время родители Сатара и Илоны, вместе с Кеси ушли спать. Оставшись вдвоём, двойняшки решили выйти на террасу. Они взяли вино и говорили о своём детстве. Как им было хорошо в этом лесу и сколько радости было в их сердцах. Наконец разговор зашёл о нынешнем положении дел.
– До меня дошли слухи, что ты помешала Азель в исполнении моего приказа. – обратился к Илоне, Сатар.
– Я отчётливо слышала, как ты велел уходить, – ответила она ему.
– Недостойные должны быть истреблены.
– И кто определяет достойных? – глотнув немного вина, спросила Илона, – неужели власть так испортила тебя?
– Ты же знаешь, что никогда к ней не стремился. – отвечал Сатар. – Но такова Воля, и я вынужден ей подчиняться.
– Волю можно совершать милосерднее.
– Моя цель, очищать мир от скверны. – грубо ответил брат Илоны.
– Ты должен поддерживать баланс, а не убивать всех подряд. – напомнила ему в таком же тоне Сатара, его сестра.
– Поверь мне, я видел многое. То, что творит людской род не имеет оправданий. – сказал он и вычерпал всю чашу вина.
– На моих руках нет крови, хоть и я видела жестокость. – ответила ему Илона и допила свою чашу.
– Разве ты не согласна, что их грехи должны воздаться?
– Я с этим абсолютно согласна была бы восемь дет назад. Но мы простили их, – повернулась к нему сестра и умоляюще взывала к разумности, – теперь наша задача лишь помочь им понять произошедшее и более не совершать того, за что им придётся платить.
– Хахахаха, – рассмеялся Сатар, – ты говоришь, как свой кузен. Такая же наивная, кстати о нем. Может ты объяснишь свои поступки?
– Какие? – удивилась осведомленности брата, Илона.
– Например то, что ты тянула процесс его казни. Ты же знаешь, что моя работа заключалась в безрассудном осуждении его народом и последующей гибели? Зачем ты подстрекала римлян к милосердию? Разве оно у них есть? – упрекающие допрашивал Сатар.
– Он был хорошим человеком. И близким мне братом. Как я могла позволить убить его за доброту сердца? – Илона смотрела на брата прослезившимися глазами.
– Он тебе не брат! – взорвался Сатар. – Никогда больше этого не говори! – Илона склонила голову.