— Возражение обвинения отклоняется, — выдавил судья Кобб с кислой миной.
Келлер встал. В зале воцарилась мертвая тишина. Держа пистолет в вытянутой руке, свидетель медленно поднял его над судейским столом. На лице его застыло тревожно-опасливое выражение.
Внезапно рука Келлера дрогнула. Робинсон затаил дыхание. Судья Кобб вдруг съежился и, стараясь не привлекать ничьего внимания, начал потихоньку сползать с кресла.
— Мы ждем, — мягко, но вместе с тем настойчиво напомнил адвокат.
На лбу Келлера выступили капельки пота. Пора отпускать? Или поднять еще выше? Никто в зале этого ему не подскажет.
— Ближе к делу, мистер Келлер, — теперь уже резко произнес Робинсон, — суд не может продолжаться целые сутки!
Их взгляды встретились и скрестились, словно в единоборстве. В этот момент Робинсон как бы непроизвольно поправил шелковую косынку на раненой руке. Келлер глубоко вздохнул и неожиданно для всех рухнул на стул. Его рука с пистолетом бессильно упала на колени.
По залу пронесся вздох облегчения. Всем стало ясно, что теперь результат судебного процесса предрешен. Заключительное выступление Робинсона было образцом судебного красноречия, и судья, напутствуя присяжных, настоятельно пожелал им удовлетвориться представленными доказательствами и отбросить всякие сомнения, тем самым фактически не оставив суду никакого выбора. Присяжные совещались меньше часа и, вернувшись, объявили вердикт: невиновен.
Ллойд Эшли, казалось, даже не испытывал особой радости: после всего пережитого он был на грани полного нервного истощения. Робинсон подошел к нему и тронул за плечо:
— Полный порядок, старина! Теперь все позади, ты свободен. Едем ко мне в контору. По-моему, нам надо обсудить кое-какие дела.
Эшли, наконец, вышел из оцепенения.
— Да, конечно, — сказал он с какой-то жесткой улыбкой.
Они протиснулись сквозь толпу зевак и взяли такси. Заключительные речи и вынесение решения присяжных заняли всю вторую половину дня, поэтому, когда они приехали к Робинсону, было уже темно. Адвокат провел клиента в комнату отдыха и включил свет.
В ознаменование одержанной победы он достал из бара бутылку и наполнил бокалы. Мужчины поздравили друг друга с успехом и разом выпили. Робинсон включил кондиционер, протянул своему клиенту коробку дорогих сигар и сам чиркнул зажигалкой. Эшли сделал глубокую затяжку и откинулся в кресле, с наслаждением вдыхая роскошный аромат.
— Ну, что ж, Марк, — сказал он, — я был уверен, что ты сможешь выиграть это дело. Ты выполнил свою часть нашего договора. Теперь ты, конечно, ожидаешь, что я выполню свою.
Робинсон сделал протестующий жест.
— У тебя есть чистый чек?
Незаполненная чековая книжка была где-то в деловой части офиса. Робинсон всегда держал ее под рукой для тех клиентов, которые прибегали к его легальным услугам, но не имели при себе достаточной суммы для оплаты этих услуг. Адвокат вышел в приемную, довольно долго рылся в секретере и наконец нашел книжку.
Ллойд Эшли тем временем передвинул свое кресло и теперь сидел за столом Робинсона. Он взял у адвоката чековую книжку, вынул авторучку и, не моргнув глазом, выписал чек на два миллиона долларов.
— Я предлагал пятьдесят на пятьдесят, Марк. Может быть, ты получишь даже чуть больше, — мы это узнаем, когда мой клерк сверит бухгалтерские книги.
Робинсон сжимал чек, не в силах оторвать глаз от вереницы нулей. Раненая рука слетка дрожала, но он не обращал на это никакого внимания. Голос Эшли, звучавший как-то необычайно мягко, вернул его к действительности:
— Да, да, Марк, тебе действительно причитается еще кое-что и, более того, ты получишь это прямо сейчас.
Робинсон оторвал глаза от чека и увидел в руке Эшли автоматический кольт тридцать второго калибра. Палец Ллойда лежал на спусковом крючке.
— Я обнаружил это в твоем столе, — сказал Эшли. — Должно быть, это тот самый пистолет, которым ты воспользовался вчера вечером. Ирония судьбы, не так ли, Марк? У тебя теперь есть то, что в этом мире важнее всего, — деньги, а между тем, ты уже никогда не сможешь истратить из них ни единого цента!
Во взгляде Эшли было нечто, заставившее адвоката насторожиться:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Помнишь того частного детектива, которого ты мне порекомендовал? Представь себе, после этого несчастья с Уордом я так и не сумел выкроить времени, чтобы рассчитать твоего протеже. Вот он и продолжал наблюдать за Евой все время, пока я сидел в камере. А отчет свой он принес мне всего два дня назад. Думаю, мне незачем сообщать тебе, с кем она встречалась.
Робинсон побледнел.
Рука Эшли твердо сжимала пистолет.
— Знаешь, Марк, мне кажется, что ты настолько же виновен в смерти Уорда, насколько и я. Кто надоумил Еву использовать Уорда как ширму, за которой вы оба могли находиться в полной безопасности? Конечно, ты. У Евы на это никогда бы не хватило воображения.
Лицо Робинсона покрылось испариной, голос его снизился до шепота:
— Ллойд, погоди, выслушай меня…
— Ну уж, нет! Я знаю, уговаривать ты большой мастер. Не далее как сегодня на суде я лишний раз в этом убедился. Решение принято мною еще два дня назад. А твой пистолет из твоего стола лишь ускорит расплату. И в этом, по-моему, есть какая-то высшая справедливость. Из-за тебя я погубил ни в чем не виновного человека. Почему бы теперь не прикончить того, кто виноват во всем?
Из двух раздавшихся выстрелов Марк Робинсон услышал только первый.