Миссис Блат и миссис Прюитт сидели за высокой деревянной стойкой, две круглолицые тетки, которые, насколько я знала, никогда не покидали эту комнату. Когда мы с Менни были новенькими, мы даже спорили, выходят ли они в туалет.
— Доброе утро, Пайпер, — с широкой улыбкой поздоровалась миссис Блат. — Она подвинула в мою сторону журнал для подписей. — Утренние дела в связи с ежегодным альбомом?
И почему я об этом раньше не подумала? Я провела множество часов, фотографируя то одно, то другое для ежегодника. Я кивнула головой и ждала, пока она выпишет мне пропуск.
— Теперь прямиком в класс. Если тебе нужно к шкафчику, то сходишь туда на перерыве между уроками.
— Конечно. — Я выдавила улыбку, хотя мои плечи поникли. Правда, не стоило мне заходить сюда. Не похоже, что у меня будет достаточно времени, чтобы просмотреть хоть что-нибудь. До конца периода оставалось девятнадцать минут, а мой шкафчик черт знает где. Серьезно, мне должны поставить отметку по физкультуре авансом. Даже если мне удастся проскользнуть незамеченной, у меня есть лишь пятнадцать минут, чтобы что-нибудь выучить, пока я притворяюсь, что слушаю.
Оно того не стоит.
Я вошла в класс для подготовки как раз тогда, когда мистер Стиерс раздавал пакеты для класса. Когда я вошла, он развернулся и уставился на меня своими темными глазами.
— Доброе утро, Пайпер.
Он с улыбкой принял мой пропуск. Мои губы растянулись в ответ. Печальная попытка, но это было все, на что я способна.
— Эй, — сказала я, — простите за опоздание.
— Без проблем. Я рад, что ты заглянула. Я не хотел бы, чтобы ты пропустила обсуждение проекта для старших классов.
Ах, мистер Стиерс. Бегло говорит на пяти языках, много путешествовал по миру и все равно застрял здесь, в штате Индиана, вынужденный преподавать школьникам старших классов.
Я потащилась к своей парте, Менни поднял взгляд со своего места за моей спиной, когда я бросила сумку. Он ухмыльнулся, похлопав по своему запястью, чтобы обозначить мое опоздание. И все же при этом он предложил мне лишний пакет, а я губами поблагодарила его.
Мистер Стиерс указал на проекционную картинку на стене, которая, вероятно, совпадала со страницей внутри моего пакета.
— Теперь, когда мы подобрались к Ноябрю, пора серьезно взяться за эти проекты.
Я поворачивала его то так, то эдак. Я знала, чем я собираюсь заняться еще с лета – эпидемия бедности в маленьком городке штата Индиана. Я сама хотела этим заняться. Химия? Не так уж сильно.
Я расстегнула свою сумку и начала рыться в вещах, которые сейчас были бесполезны: контрольные списки со встречи выпускников, мой учебник по истории – мог быть полезен, если бы я уже не сдала тест – запасная крышка для объектива. Мои пальцы задели тонкую пружину. Та тетрадка, которую я нашла.
Я вытащила ее. Что если по какой-то случайной космической удаче это окажутся чьи-то забытые записи по химии. Шансы мизерные, но я в отчаянии.
Я открыла тетрадь и уставилась на три слова, написанных вручную большими буквами.
«Болезнь Не Видима».
Класс. Латынь. Мне так показалось, по крайней мере. Как бы то ни было, мне это никак не пригодится.
Вздохнув, я провела пальцем вниз до картонного кармашка, который защищал первую страницу. Смешно. Я никогда не видела, чтобы кто-то пользовался этими дурацкими вещицами, но я чувствовала, что этот достаточно плотный. Я раскрыла его пальцами, чтобы посмотреть, что там внутри – фотографии. Целая пачка. Чтобы фотограф не просмотрел кипу фоток – это также нелепо, как кошка будет отказываться от тунца. Я бы не сказала, что я сую нос не в свои дела, скорее, это творческое любопытство.
Я вытащила пару фотографий по краям. Плохого качества черно-белые фотографии, снятые, насколько я могла судить, на территории школы. Я взяла верхнее фото, чтобы лучше его рассмотреть. Это Исаак Купер... но это ошибка.
Глаза Исаака были пусты. С того места, где должна быть душа Исаака, на меня смотрели пустые глазницы.
Я провела пальцем по лицу, чувствуя неровность и шероховатость фотографии. Глаза были не просто белыми, они были выколоты. И кто-то решил потратить свое время на то, чтобы вырезать зрачки и радужку, оставив при этом лишь бледный овал в обрамлении век.
По моему позвоночнику пробежался холодок, волосы на затылке встали дыбом.
Кто мог это сделать? Я попыталась себе это вообразить – некто, вооруженный иголкой, выцарапывает глаза. От этой картинки мой желудок сжался.
Я взяла следующую фотографию. Анна Прайс. У нее тоже не было глаз. Я продолжила просмотр – Кристен, Минг, тот парень, который, кажется, встречался с одной из чирлидерш. Еще три фотографии. Еще шесть зияющих дыр на том месте, где должны быть глаза. Мое сердце забилось быстрее, растапливая лед в венах.