Я вошла в альков. Надо мной возвышались трибуны, деревянные планки, пережившие шестьдесят зим Индианы. Интересно, сколько же первых поцелуев произошло под ними.
Внезапно я услышала смех, а потом стон. Они доносились с поля, но я никого там не видела. Я прошла еще ряд трибун и заметила двух парней, двигающихся взад и вперед по полю. Тейт и Джексон.
Что-то маленькое и тяжелое осело в моей груди, пока я смотрела, как они перебрасывают друг другу мяч. Тейт пропустил бросок, мяч упал за трибуну. Я начала идти в том направлении, не зная почему, но моя челюсть была такой жесткой и горячей, что я предпочла бы пройти босиком по огню, чем оказаться рядом с любым из них. Это не остановило меня от того, чтобы подбираться к ним все ближе и ближе.
Они оба играли с мячом, когда я остановилась. Если я пройду дальше, они могут увидеть меня. Тейт перебрасывал мяч в руках, пока Джексон ковырял ботинком траву с угрюмым выражением лица.
— А что если все силы исчезнут? — спросил Тейт.
— А что если ты превратишься в девушку?
Тейт шагнул назад. Он нехорошо выглядел. Он был бледным с впалыми щеками. Я попыталась представить его в начале этого года – слишком красив. Из тех парней, о которых люди думают, что, в конце концов, он окажется на ТВ или станет где-нибудь моделью. Сейчас он был совершенно не похож на того парня. Джексон потянулся руками.
— Ты неделями хандришь. Ты даже сегодня не хотел приходить. А теперь ты стонешь, что я слишком сильно бросаю.
— Я не стону. Ты злишься и это очевидно, — сказал Тейт. — Твой отец злится из-за отсрочки на восемь игр, да?
Джексон запустил мяч в грудь Тейта. Он поймал его и с ухмылкой отбросил назад.
— Я принимаю это как «да».
Джексон пожал плечами.
— Он меня этим не испугает, так что плевать.
— Это неправильно, чувак. Ты должен рассказать кому-нибудь.
— Зачем? Чтобы я мог превратиться в такое же маленькое угрюмое дерьмо, как ты?
Лицо Тейта стало жестким.
— Может быть, если тебя перестанут бить по почкам, ты будешь лучше бросать.
Напряжение между ними было болезненным. Оно давило на меня, пока я не почувствовала себя так, словно меня ударили.
Джексон опустил глаза под взглядом Тейта.
— Знаешь, я заставлю его заплатить.
— Твоего отца?
— Нет. Того, кто выложил ту запись. Того, кто унизил Кристен.
Я перестала дышать, у меня похолодело лицо, как будто кровь отлила от него.
Тейт пожал плечом, уставившись на трибуны с другой стороны поля.
— Это все пройдет.
— Я не собираюсь позволить этому пройти. Я собираюсь найти его. И заставлю его заплатить.
Голос Джексона был достаточно холодным, чтобы обжечь. Мои руки дрожали, внезапно я поняла, что они могут меня видеть. Не то, чтобы это имело какое-либо значение. Я школьный фотограф. У меня есть право находиться где угодно.
Но я также та девушка, которая снимала, как Джексон смотрит видео. Та же самая, что фотографировала Кристен. Если он начнет соединять точки, то где-то посредине он найдет меня.
Они больше не разговаривали. Наконец Тейт, волоча ноги, поплелся по полю, а Джексон бросил ему мяч. Именно тогда я снова начала дышать.
Я осторожно начала выбираться, убедившись, что я не сделаю неверного шага или не обрушу что-нибудь, что выдаст меня. Как только я выбралась из-под трибун, я побежала. Я просто хотела убраться отсюда подальше.
Когда я добралась до машины, Тейси все еще висела на телефоне, но она быстро отключилась, заметив выражение моего лица.
— Что случилось?
— Ничего.
Все.
Я завела двигатель, и Тейси повалилась на бок.
— Мы уезжаем? А как насчет фотографий? Ты сделала достаточно снимков? Почему ты так дрожишь?
— Я достаточно наснимала.
Недостаточно. Вообще-то я не сделала ни единого кадра с поля, но мои руки скользили по рулю, а я не хотела оставаться здесь ни единой лишней минуты. Я выехала с парковки с включенным радио, но угрозы Джексона звенели у меня в ушах.
Глава 13
Это самый худший из кошмаров – из тех, когда вы знаете, что спите, и все равно не можете проснуться. Ник стоит передо мной в бейсболке с повернутым назад козырьком и простирает руку ко мне. Он произносит мое имя, все мое тело расцветает от его улыбки.
Я прикасаюсь к его пальцам, а позади нас появляется Тейт в запятнанной рубашке. Но это не Тейт. Не настоящий. У него белые глаза, молочная пленка закрывает радужку. Глубокие сиреневые синяки покрывают его скулы, и его кожа серо-синего цвета. Мертвенная бледность.