- У Метелкиных в бане он обнаружился. Еще вечером туда заполз. А собака моя стала выть, ну все равно, как по усопшему. Затрясло меня, думаю, что за напасть такая? Побежала к Николаю Козыреву. Он, вишь ли, в моей бане последним мылся. Так и так, докладываю, в бане объявилась нечистая сила. Он прямо раздемшись и побег. Подкрались мы к бане, а оттуда храпение слышится. Я за дерево спряталась, а Козырев рывком дверь открыл и зашел. Потом меня позвал. И повели мы вашего Гарновского в больницу.
- Он ранен? Обморожен?
- Что ты, милай, он, как яичко пасхальное, целенький. Нам ничего не сказал, парторга, говорит, зовите.
Гарновский лежал в приемной главного врача на деревянном топчане. Иван Иванович видел через стеклянную дверь, что Гарновский капризничает и отталкивает руку медсестры со шприцем. Услышал шарканье ног, оглянулся, вскочил. Но устоять сил у Гарновского не хватило. Рухнул на кушетку. По худым, почерневшим от мороза щекам потекли слезы.
- Что случилось? Где Таня и Петька?
Гарновский всхлипнул:
- Не знаю. Я болел. Они мне не подчинились и вышли на Удаян. За ночь я немного оклемался и поехал на лошади, но догнать не мог. На левом склоне Удаяна, у россыпей, видел их следы и остатки костра. Но меня самого ночью окружили волки. Отстреливался. Лошадь переломила передние ноги. Я побежал. Они кинулись на Житуху. В темноте я сбился с курса, потерял рюкзак. На рассвете вышел к реке. Опять видел волков. Сидел на уступе скалы. Отбивался камнями, обессилил. Двое суток полз сюда по льду… - Голубые глаза лихорадочно заблестели: - Спасать детишек надо. Вызывайте вертолет. - От нервного перенапряжения Гарновского трясло. - Я им приказывал не ходить…
- Знаем, на базе видели вашу записку.
Гарновский вытер глаза грязным кулаком.
- Вы были в Медвежьем зимовье?
- Группа Колесникова и сейчас там. По рации передали. А сюда из города военные обещали прислать вертолет.
- Я тоже полечу. Я понимаете, я тут виноват! - Георгий Николаевич откачнулся назад и вдруг стал мелко биться о стенку головой, и заговорил странным шепотом: - Я поеду… я… я… я… - Глаза у него закатились.
- Нельзя его пока тревожить, - сказал врач, - он в шоковом состоянии.
Но Георгий Николаевич открыл глаза и твердым голосом произнес:
- С вертолета просмотрите русло Серебрянки, могут выйти туда, я им говорил, что там два зимовья Бурмейстера.
- Посмотрим, - ответил парторг и вышел на улицу.
Светало. Луна заметно побледнела. Расплылись контуры гор. Деревья теперь не бросали на снег четкой тени, а казались застывшими клубами морозного тумана. Иван Иванович вдруг увидел, что там, за рекой, из-за серых нагромождений гор вынырнула еще одна луна. Медно-блестящая. Он остановился. И услышал звенящий от мороза свист пропеллера. Глухо донесся рокот мощного мотора.
Летчик, вероятно, заметил костры на снегу и разверзнул вертолет. Круглый луч прожектора скользнул по поселку. От реки полетели в темное небо сигнальные ракеты. Две зеленых и одна красная. «Луна» погасла. Голубым цветом засияла кабина. Вертолет садился. Гул двигателя разбудил таежный поселок. Залаяли собаки. В домиках у реки засветились оконца.
Иван Иванович подошел к вертолету, когда винт делал последние обороты. Морозные струи ветра ударили в лицо. От сигнальных костров остались только черные пятна. Через огород по глубокому снегу бежали к вертолету Додоев и Тимка Булахов. Щелкнул замок. С неприятным стеклянным звоном открылась дверца. Сидоров выпрыгнул в снег и, не поздоровавшись, спросил:
- Что нового?
Иван Иванович доложил о Гарновском, о его путаном рассказе. Додоев всплеснул руками.
- Эта, как так, волки скушали Житуху? Она всегда уходила от них, хитрая лошадь была, Васька Жухов ее учил. Мне шибко не верится.
Парторг повернулся к эвенку:
- Гарновский сказал, что ноги переломила передние.
И опять не поверил старый таежник. Тимка с карабином и рацией за спиной стоял рядом и слушал внимательно. Сидоров поднял полу меховой куртки, вынул из кармана большие часы, нажал кнопку. Открылась одна крышка, потом другая.
- Гарновский, что-нибудь дельное предлагал?
- Сказал, что с Удаяна они могут выйти на Серебрянку.
Сидоров с досады топнул унтом.
- И дураку понятно.
Светало. Заалели вершины заснеженных гор. Легкий ветер погнал сухие, как песок, крупинки снега.
- Спасатели, - крикнул Сидоров, - садитесь!
Додоев забрался в вертолет, а Тимка быстро стал ему подавать спасательное снаряжение. В вертолет заскочил Сидоров, прошел в кабину, сел рядом с летчиком.