— Саныч, давай перелетим вон к той куче ящиков, — предложил я, — тебе же нет разницы, что ломать.
— Ну и чем та куча лучше? — пробурчал Саныч между попытками аккуратно срезать часть запора с ящика, чтобы не повредить содержимое, — я тут как раз в раж вошел.
— Ну хотя бы тем она лучше, что там неизвестно что, а тут бестолковые железяки, которые ты явно не пристроишь в местный ломбард, — пошутил я, — давай перегоним челнок, честное слово, ковылять на магнитах лень, а тыкаться короткими перелетами за день до ужаса надоело.
К моему удивлению Саныч согласился, бросив почти вскрытый ящик. Мы аккуратно перелетели к обособленной куче. На первый взгляд она ничем особенным не отличалась, кроме той самой обособленности. Здесь тоже стояли ящики, какие-то бочки и контейнера разных размеров. Саныч уже примеривался к одному контейнеру, похожему на большой чемодан, когда у меня в голове пискнул сигнал, и маленькая часть головоломки встала на место.
— Саныч, не ломай его! — почти крикнул я. — Это может быть топливная или энергетическая ячейка для корабля!
— Опапулечки, — прошептал Саныч, отступая от «чемодана», — ты уверен?
— На счет «чемодана» нет, — честно признался я, — но вон ту штуку, похожую на огромный револьверный барабан я хорошо знаю. Это картридж с топливом для алурсианских кораблей старых моделей. «Бурундук» заряжался более современным типом топлива из последних военных разработок, цена его была дороже, да и походило оно скорее на плазму, загнанную в контейнер. С другой стороны, такая вот штуковина могла зарядить почти на половину среднего размера транспортник, а разведчик старого образца под завязку и стоила весьма приличных денег хоть на белом, хоть на черном рынке.
— Может, они пустые? — предположил Саныч, — чего их тут оставили, если они такие ценные?
— Проверим, — сказал я, пробираясь к знакомой штуковине.
Картридж даже с виду казался пожилым. Он явно повидал на своем веку не одну сотню, а может и тысячу перезаправок. Я никогда не вдавался в подробности физических свойств этого вида топлива, как, собственно, и того топлива, что работало на «Бурундуке», но общие принципы мониторинга у алурсианского оборудования друг от друга сильно не отличались. Картридж оказался тяжелым. Вытащив его из груды контейнеров, я быстро нашел закрытую нишу с адаптером и контрольную панель. Открыв и активировав панель управления, я даже присвистнул от удивления. Картридж едва не трещал по швам от забитого в него заряда, можно даже было сказать, что топливо или энергию туда запрессовали ногами. По крайней мере, индикация зашкалила в крайнем максимальном положении. Не нужно быть сем пядей во лбу, чтобы понять, что никто не будет так набивать картридж по очень простой причине — не зная точного уровня, невозможно определить стоимость. Я уже без спешки просмотрел сложенные предметы. Два особенно больших имели подобные знакомому картриджу алурсианские панели и, скорее всего, предназначались для каких-то больших грузовиков или военных кораблей. Проверка показала тот же фанатичный уровень зарядки. Еще один большой контейнер открыл панель идентичную нашему «Бурундуку». Разъем походил больше на световодный пучок, а в небольшом окошке светилось яркое голубое, почти белое пламя, показывая тот же максимальный заряд.
— Набит до неприличия, — пояснил я Санычу, — есть подозрения, что и остальные предметы из этой оперы и тоже заряжены по самое «не могу». Где-то тут есть универсальная зарядная станция что ли? На мой взгляд, весьма непросто заправить столь разные топливные элементы.
— Тогда ясно, зачем они сюда прилетали, — переступил с ноги на ногу Саныч. — это же золотое дно. Нужно понимать, что раз все найденные тобой штуковины были топливными контейнерами, то и все остальное тоже из этой оперы. Похоже, ребята заправляют под завязку все емкости, которые можно найти, некоторые по виду стащили с корабельного кладбища.
— Срочно выбирайтесь! — пришла резкая команда Светланы, дослушивали которую мы уже в полете к боту, — в районе астероидного пояса зафиксировано два возмущения многомерности, очень похожие на выход кристаллических кораблей. В районе станции тоже повысился уровень флуктуаций многомерности.