— Если это контейнер, то его можно как-то открыть, — подвел я итог, — есть идеи, дорогая?
— Переверни его или поставь боком, — пошутила Светлана, — в нем не больше трех-четырех тонн, он же полый. А вообще, думаю, что целесообразно будет померить чем-то толщину и срезать сверху часть стенки, как крышку.
— Да нехило тут придется поработать, — задумался я, — у меня может сдохнуть джедайский меч.
— Ничего, теперь у тебя есть «струна», — усмехнулась супруга, — и вообще, есть другие идеи?
— Есть, — усмехнулся я, — заберите на «Ботаник» и там насилуйте сколько душе угодно.
— Заберем, — согласилась Светлана, — только убедимся, что там есть что насиловать, давай, начинай. Марзаяц там как раз увлечен чем-то, уже второй час сидит в одной комнате.
— А как ты его находишь? — спросил я.
— Очень просто, — рассмеялась Светлана. — Он у меня выглядит, как огромный «белый» шар на сканере, когда пользуется своими примочками.
Меч не сдох, осталась добрая треть. Немного поднатужившись, я столкнул верхнюю плиту, которая оказалась немного тоньше боковой стенки. Из образовавшейся полости поднялись клубы того же серого дыма, пришлось на время полностью заблокировать подачу внешнего воздуха. Немного помахав рукой, я прогнал остатки дыма. В полости, приблизительно четверть которой оказалась заполнена серой жидкостью, плавало коричневое с черными и серым пятнами желе, опутанное сетью ярко белых проводов или жил. Больше всего все это походило на попавшую в сети большую медузу, которая полдня пролежала на солнце. Оправившись от первого впечатления, я рассмотрел кое-какие детали явно искусственного происхождения, напоминающие блоки контроля или управления.
— Даже не надейся, что я буду копаться в этом, — сказал я, — мы убедились, что тут что-то есть, а в деталях разберетесь на «Ботанике».
— Не шуми, дорогой, — откликнулась Светлана, — Дай-ка обзор крупным планом боковых стенок. Кстати, остались еще шары.
Светлана с помощью сенсоров моей брони осматривала контейнер с полчаса — нужно сказать, нуднейшее занятие. Я порядком утомился и начал вредничать. Но, похоже, нудное занятие принесло некоторые плоды. Мне еще несколько раз пришлось постоять буквой «зю», присоединив встроенные зонды брони к каким-то блокам внутри лохани, как Светлана уверенно сказала, что пора открыть какой-нибудь из целых контейнеров.
— Что ты там намереваешься найти? — спросил я, — свежие консервы для животных? Так имей в виду, срок годности этой заразы давно уже скончался.
— Дорогой, это действительно похоже на капсулу управления, — без сарказма сказала Светлана, — а внутри нее находятся останки древнего представителя, скорее всего, цивилизации арконтов, по крайней мере, Марзаяц об этом говорил уверенно.
— Он и о слугах или рабах говорил уверенно, — хмыкнул я, — правда, тут нет той ржавой шелухи, что была на полу около шкафчика.
— Я пускала с помощью щупа тестовые пакеты по разным уровням аппаратуры, некоторые теряются, видимо, обрыв, какие-то возвращаются искаженными, но по всему видно, что отсюда управляли довольно сложными процессами, — высказала мысль Светлана. — В пользу всего этого говорит то, что некоторые пакеты приносили отзыв, сильно похожий на излучение поля «колодца энергии», а к таким вещам чужих обычно не пускают.
— Уговорила, — согласился я, — как-то быстро мы раскрыли тайну. Только вот резак мой второй контейнер уже и не осилит.
— А и не надо его ломать, — усмехнулась Светлана, — мы его нежно вскроем, как медвежатники со стажем. Ты только делай, как я говорю, и не задавай вопросов.
По указанию Светланы я долго водил щупом по боковой стенке целого контейнера-бруска, пока мы не обнаружили и не пометили несколько точек. Потом я помалу выжигал стенку, постоянно вставляя в отверстие щуп. Четыре точки мы прошли без толку, ни разу не продырявив стенку. На пятой точке Светлана долго раздумывала и проверяла какие-то пакеты, но ее тоже оставили. А вот шестая дырка оказалась нашей. Контейнер немного приподнялся над полом, защитным полем с него и с полуметра окружающего пола сдуло пыль. На верхней крышке замигали несколько голографических пиктограмм, в радиоэфире зачастили цепочки пакетов данных, воспринимаемых моей аппаратурой, как скрип и скрежет. Лазерные лучи ощупали комнату, потом резануло каким-то жестким излучением, еще и еще раз.