Только хмыкнул и вернулся к протоколу — Семеныч мне не верил.
— Риточка, не нервничай, — миролюбиво посоветовал участковый. — Разберемся.
— Почему вы мне не верите… — пролепетала я. — Позвоните в кафе! Там человек погиб, его рвало кровью… Уверена, Юрку тоже убили они.
— Рита, я понял, — сосед тяжело вздохнул, словно собирался сказать что-то неприятное. — Успокойся. Человек может подавился, может сердце не выдержало, кто его знает. Ты уверена, что его кровью рвало? А не томатным соком? Ты девочка впечатлительная, могла неправильно понять.
— Виктор Семенович! — возмутилась я.
— Экспертизы еще не было, но Рита… Поверь моему опыту, Юрку зверь убил, не человек. Медведь скорее, рысь, кто еще у нас водится…
— А Ирму? — я с вызовом вскинула брови. — Она отравлена.
— Задушили ее. Много ли ей надо… Медведи на запах еды идут, вы вчера готовили, так? Вот он и пришел, ребята говорили, видели медведей здесь пару раз. Мы разберемся, Рита. Доверься. А ружья я заберу, — без перехода сказал участковый. — «Вепрь» где?
— Не знаю, — пробормотала я. — Юрка сказал, снял. Куда дел не в курсе, я же в городе живу.
Я начала оправдываться, словно обязана следить за чужим оружием.
— Все, понял, — закивал Семеныч. — Не волнуйся, решим. Ты что думаешь делать?
Я пожала плечами.
— В город вернусь, — я пододвинула связку ключей. — Присмотрите за домом, ладно? И похороните Ирму.
Он кивнул и подтолкнул ко мне протокол.
— Подпиши.
На том мы и расстались. Семенычу лучше держаться своей версии, а мне своей. Потому что стану следующей, если буду беспечна.
Я побросала вещи в наполовину разобранную сумку, взяла телефон — и свой, и Юркин. Проверила пузырек — он был на месте, и отправилась на станцию.
В электричке, следующей в город, я села у окна и прижалась к холодному стеклу. Вокруг галдели уставшие дачники, и всем было плевать, что сегодня из нашей большой и дружной семьи я осталась одна.
Нет, если еще где-то мама… Отец, которого я не видела. Их я их ощущала дальними родственниками, которые приезжают раз в пять лет и ты их почти не знаешь. Это не семья. А мимо отца я пройду, не узнав, если встречу на улице.
Я возвращалась в город, но не знала, что мне там делать. Негде жить, не на кого положиться. Очень хотелось верить, что меня не ищут. Лучше бы они считали, что убили меня в той роще. Если бы мой муж держал язык за зубами, может быть, Юрка остался жив. А может и нет.
Я достала записку брата. Мне обещали помощь. Хотя бы узнаю, кому принадлежала коричневая «ауди» и кто такой, черт возьми, этот Ярцев.
Он интересовал меня больше всего.
Когда я оказалась на перроне, свободная на все четыре стороны, уже окончательно стемнело. Впереди ночь, а мне негде остановиться. Я рассматривала пассажиров и встречающих, как бродяжка, которой некуда пойти — с тоской, и надеждой.
Но я не симпатичный щенок, меня не подберет добрый дядька.
Я забросила сумку на плечо и побрела по вокзалу, испытывая смутную зависть к тем, кому есть куда пойти и на кого опереться. Пока семья с тобой, кажется, что это навсегда. А когда теряешь близких, холод одиночества начинает медленно жрать душу и конца этому нет.
На бульваре я выбрала уединенную скамейку и присела, намереваясь позвонить. Задерживаться не стоит: одинокая девушка привлекает внимание. Компания у входа в метро заинтересовалась мной сразу, как только я приземлилась на скамью.
Я набрала номер друга Юры, стараясь выглядеть мрачной и собранной, чтобы у парней не возникло желания со мной познакомиться.
— Привет! — внезапно раздалось в трубке и я вздрогнула.
Я звонила с телефона брата.
— Это его сестра, — промямлила я. — Рита… Произошло несчастье…
Как сумела, объяснила, что Юра погиб. Компания у входа в метро потеряла ко мне интерес, услышав слово «убийство».
— Перед смертью Юра обещал, что вы поможете, — закончила я. — Я только приехала и мне некуда пойти.
— Конечно, — оживился он. — Вы где? Сейчас подъеду.
Я объяснила, где нахожусь и отключилась. Компания из пятерых парней снова меня рассматривала.
Лучше зайти в ближайший магазин и дождаться там. Неподалеку светились огромные витрины, нарядные манекены — женские, мужские и детские, подсказывали, что это магазин семейного формата. Когда от подозрительной компании отделился один из парней — самого свирепого вида, я заторопилась.
Покручивая на пальце связку ключей, он вразвалочку двинулся за мной. Я юркнула в открытые двери, надеясь избавиться от неприятного «хвоста». И с колотящимся сердцем встала у окна: парень подумал-подумал и вернулся к друзьям.