Бурке повернулся осторожно, будто опасаясь, что при резком движении его бедная голова разлетится на части. Пока он завершал разворот, Лоэтта подошла к нему.
Она смотрела на него так, будто искренне была рада его видеть. И он раскис. Он почти потерял контроль над собой. Пора уходить. У него есть мужская гордость…
— Меня ждут пациенты, — сказал Бурке. — Нужно привести себя в порядок.
— Уэсс говорил, что ты не привык пить.
— Пусть только у этого молодчика что-нибудь заболит, уж я его полечу!
— Уэсс не хотел ничего плохого, — мягко сказала Лоэтта.
От ее улыбки все внутри перевернулось.
— Мне пора…
— Помнишь, как мы с Уэссом поцеловались вчера вечером?
Бурке помрачнел. Зачем она напоминает об этом поцелуе? Ему не удавалось собраться с мыслями. Определенно пора уходить отсюда.
Внезапно Лили подошла к нему вплотную, мягко и спокойно посмотрела в глаза. А ее губы окончательно лишили Бурке рассудка.
— Ну вот. Это был прощальный, дружеский поцелуй двух друзей.
Сотни разных версий вихрем пронеслись в голове. Но сердце подсказывало только одну.
— Что? Дружеский?
— Да. Понимаешь, Уэсс не мой чемпион родео и не мой бойфренд. Просто очень хороший друг. Это я и сказала ему вчера вечером.
От новости у Бурке отвисла челюсть.
— Объясни попроще, Лили. Иначе я не то подумаю, — прошептал он. — Ты хочешь сказать, что отказала Страйкеру? Если так, можешь выбрать меня?
Она медленно кивнула. Голова у Бурке пошла кругом, все было забыто, все желания слились в одно. Он не мог дышать, не мог сдвинуться с места. У Лили еще есть шанс отойти, опустить голову и сказать «нет». Впрочем, кажется у нее другие мысли. Она еще могла попросить его уйти, но вместо этого встала на цыпочки и запрокинула голову. Их губы слились в долгожданном поцелуе.
Головная боль была зверской. Пустяки. Желание побеждает любую боль. Он должен целовать Лили, обнимать, слышать ее счастливый смех.
Тысячу раз Бурке представлял, как ее стройное, гибкое тело прикасается к нему, но воображаемое не шло ни в какое сравнение с реальностью. Он почувствовал мягкую грудь, талия была будто специально создана для его ладоней.
Передник Лили запутался в руках. Машинально Бурке развязал его и отбросил в сторону. Одной преградой стало меньше. Правда, еще оставалась одежда. Он расстегнул верхние пуговички на ее свитере с поразительной легкостью и коснулся нежной кожи.
Лоэтта еще сильнее откинулась назад, прикосновение Бурке отозвалось во всем теле сладкой болью. Казалось, что он ей снится, но нет. Он был реальным, сильным. Она погладила мускулы на спине, провела рукой ниже, тогда Бурке со стоном произнес ее имя и прижал к себе.
Сквозь закрытые шторы пробивался слабый свет. С улицы их никто не увидит. Лили почувствовала едва уловимый пряный, мускусный аромат его кожи. Глаза закрылись, она глубоко, прерывисто вздохнула. Все так же, как в первый раз. Но, открыв глаза, Лили поняла, что ей еще сильнее хочется слиться с ним воедино.
Теперь он ласкал ее грудь. Лили тихо застонала и не могла больше поднять веки. В ушах звучали удары сердца, заглушая низкий шепот Бурке.
— Бурке, я не могу больше ждать.
Последняя преграда была сметена в одно мгновение, гулкий ритм и тихая мелодия страсти Лили переполнили его до краев. Бурке услышал слабый звон где-то в глубине дома, но как можно его сравнить с фанфарами, звучащими в голове и пением во всем теле? Вот оно, истинное желание. Истинная любовь.
Морозный ветерок коснулся его шеи и пробрался к спине сквозь свитер. Потом послышался голос, который Бурке узнал бы из тысячи.
— Алекс, постой.
— Нет! Алекс быстро бегает.
Бурке оттолкнул Лили и повернулся, в то же мгновение темноволосый взлохмаченный мальчишка лет двух, пулей кинулся навстречу и обхватил маленькими пухлыми ручками его колени.
Он поднял маленького разбойника на руки.
— Алекс, как ты здесь оказался?
— Мы плиехали к папе.
— К папе?
Бурке посмотрел на Лили. Она застыла с побелевшим лицом, расширившимися, недоверчивыми глазами. Две верхние пуговицы свитера так и остались расстегнутыми, губы еще горели от его поцелуев. Он закрыл глаза. Как объяснить ей? Чтобы смягчить удар. Бурке рассчитывал, что они приедут через неделю. Но, как, наверное, всегда бывает, правда раскрылась в самый неподходящий момент.
— Лили, — тихо сказал он, — познакомься. Это Алекс Натаниель Кинсайд. Мой сын.