Я летать боюсь. Мне кажется, бояться самолетов стало стандартно в 21 веке.
Недавно над Сочи разбился самолет. Загорелся и упал в море. Часть людей сгорели, часть утонули. После новостей было тяжело. Люди летели с отдыха с детьми. Пыталась представить, как они себя чувствовали, когда поняли, что падают. Поняли ли. Я слышала, что самолет летит при падении около десяти минут. Десять минут ужаса. Такие случаи происходили в мире каждый месяц. Иногда каждую неделю.
Мы долетели нормально.
Когда мы наконец-то добрались до отеля, грохнулись по постелям и уснули.
Утром за нами заехал знакомый Иркин киприот – Николас.
На первый взгляд милый. Он отвез нас на самый чистый пляж Кипра, как он считал. Кроме того, что пляж был чистый, он был безлюдный. Изумительное зеленое море, безупречный песок и легкий бриз. Стоит ли говорить, мы почувствовали себя Евами в Эдеме. Николас беспрерывно целовался с Иркой, а ей это, кажется, не особенно нравилось. Предполагаю ее размышления: он очень мило поступил, взяв меня и моих подруг с собой. Он привез нас на этот красивый пляж, проводит с нами свое личное время. И я ему нравлюсь. В общем, поэтому, отказываться целоваться с мужчиной кажется неприличным.
Милый Николас между тем предложил Ирине прогуляться. Мы загорали и лениво следили за их движениями. Николас весьма недвусмысленно подталкивал ее к ближайшим кустам.
– Как неэстетично, – отметила Ольга.
– И надолго, – добавила я.
А между тем, мы лежали под жарким Кипрским солнцем уже пятый час.
– Смотри – они возвращаются,– толкнула меня в бок Ольга, – Ирка не пошла с ним.
– Это к лучшему, – обрадовалась я, – мы можем ехать в отель.
Вечером у нас поднялась температура, а кожа стала бордовой и больной. Мы сгорели.
Мы лежали в постелях, стонали и не могли пошевелиться. Только Ирка с попискиванием красиво наряжалась на ужин. Она даже планировала завершить вечер клубом. О, нет, мы хотим спать! Следует ли добавлять, что об Олеге я думала, да что там думала, говорила беспрерывно.
В клуб мы пошли следующим вечером. Вернее, у них это называлось – греческая дискотека. Мы зашли на улицу, основная часть которой состояла из открытых баров. Играла греческая музыка, как ни странно, медленная.
Киприоты стояли и сидели в кругу, а одна красивая девушка в этом кругу танцевала босиком. Медленно и завораживающе. Они ставили ей под ноги пустые бутылки, горящие сигареты. Смысл был в том, чтобы эти бычки не уронить, а аккуратно сбить. Она уронила бутылку. Лицо ей озарилось гневом, как в древних греческих мифах, она схватила оброненную бутылку и разбила ее. Стала танцевать по осколкам!
Выпив, в этот круг попали и мы. Каким образом, кто бы знал…
Следующие два дня я провалялась с несбиваемой температурой на пляже.
В один из вечеров мы поехали к Иркиным знакомым, эмигрировавшим на Кипр пять лет назад. Мужу, жене и дочке. Поразились чистой улочке, на которой они жили. Машинам, свободно стоящим ночью на улице, красивым цветникам, столу во дворе с милой скатертью и плетеными корзиночками, обилию морепродуктов и только что собранным апельсинам.
В России есть места, подобные этому. Но я живу в 36-подъездном блочном доме с грязным подъездом и сломанной лавочкой около.
Однако эмигранты жаловались. У них ежегодно возникают трудности с визой, наших соотечественников нещадно выселяют из страны, особенно после присоединения Кипра к ЕС. Получить гражданство реально только для их дочери при возможном удачном замужестве за киприота. Чего пока не случилось. Работать им приходится до девяти вечера, выходные крайне редко, поэтому на море они в этом сезоне не были ни разу. Как впрочем, и в прошлом. Когда мы уходили, они долго нас удерживали, показывая то одно, то другое, вышли проводить, видимо, им действительно чего-то не хватало.
В последний вечер нас пригласили еще дополнительные Иркины знакомые – Алекс и Майкл.
Ольга легла спать, а мы с Иринкой красились и одевались целый час. Вышли. Мм, а Майкл очень даже ничего. Они заехали на двух машинах. По-моему, это моветон. Ну да ладно. Сажусь в машину Майкла. Едем на европейскую дискотеку. Европейская – та, где звучат различные типы музыки. Майкл весело лопочет по-английски. Я, как ни странно, отлично его понимаю и даже шучу. Чувствую себя полиглотом. В клубе садимся рядом и немножко обнимаемся. Я довольна. Ирка с Алексом не настолько рада. Но разве здоровый поймет больного.
Выхожу танцевать. Мм, сколько здесь еще много заинтересованных мужчин. Дразню Майкла, танцуя с другим. Он выходит, отодвигает конкурента, берет меня за талию и, боже мой, вытесняет из мыслей Олега. Естественно, он зовет нас к себе Ирка подсаживается и довольно шепчет: