Как только портвейн был налит и тарелки убраны, Роан прочистил горло и поднял бокал. Разговоры стихают, и внимание всех присутствующих обращается на него, когда он встает. Он протягивает бокал, словно произнося тост, и по какой-то причине меня охватывает нервный озноб. Ну, я знаю причину. С тех пор как я ужасно испортила первое открытие, отношения с братьями Фокс немного разладились, но думаю, что все идет на поправку. Кэш, видимо, чувствует мое беспокойство и кладет ладонь на мое бедро, слегка сжимая.
Его глаза устремлены прямо на брата, но я рассматриваю его профиль. Мягкий наклон носа и выпавшая прядь волос. Слабые веснушки, которые, кажется, противоречат темным вихрям чернил на его груди и шее. Он прекрасен. И он мой. Я с благодарностью поглаживаю новое ожерелье, висящее на ключицах.
— Я хочу поприветствовать своего брата, — начинает Роан. — Кэш, это было здорово, пока длилось, но мы всегда знали, что никогда не сможем от тебя избавиться, — все смеются, и Кэш кивает ему, делая глоток.
— Но на самом деле, я бы хотел выпить за Харлоу, — мой позвоночник выпрямляется, а сердцебиение учащается. — Я не знаю, как именно ты это сделала, но спасибо за то, что вернула нашего брата домой. Я бы поблагодарил тебя и за то, что ты убрала с улиц убийцу, но, посадив одного, ты освободила другого.
Я смотрю на Кэша, а он просто поднимает брови, как бы говоря, что это правда.
— Ты заставила нас всех хорошенько задуматься, что правда сошла с ума на какое-то время…
— Я бы сказал, что она правда сумасшедшая, раз полюбила его, — говорит Локлан с другой стороны от Кэша и подталкивает его. И снова все разражаются смехом, а по мне разливается тепло. Неужели это и есть семья?
— В общем, за Харлоу, — заканчивает Роан и поднимает свой бокал в воздух. Все копируют его и аплодируют, и я не могу удержаться от того, чтобы не покраснеть, даже если бы попыталась. Особенно когда Кэш берет мое лицо и глубоко целует меня, на что раздается еще больше аплодисментов. Я знала, что ирландцы громкие, но одни только братья Фокс звучат как двадцать человек.
— Эй, кстати говоря, как тебе это удалось? — спрашивает Стелла, наклоняясь вперед через стол, словно ей не терпится узнать большой секрет.
— Ну, это не было слишком сложно, потому что после смерти Бет и застопорившегося расследования — теперь мы знаем, почему — я приходила в участок с сиреной один или два раза…
— Да ну, — задыхается Стелла.
— Я знала, что смогу убедить Саксона и всех остальных, что схожу с ума. Мне просто нужен был способ заставить его говорить. И здесь я должна поблагодарить Романа и Куинси, — улыбаюсь им обоим, и они поднимают бокалы в ответ. — Я знала, что у семьи Фокс есть полицейские на жаловании, поэтому попросила Романа познакомить меня с одним из них. Куинси подготовил для меня комнату, привел на допрос, а потом я позволила этому наглому ублюдку вырыть себе могилу.
— Да здравствует королева! — кричит Кэш и встает. Я смотрю в благоговейном восхищении, как все за столом встают и повторяют «Да здравствует королева». Эмоции застревают у меня в горле, сердце разрывается от осознания того, что я, возможно, потеряла подругу, но обрела семью.
Конец.
БОНУСНАЯ ГЛАВА
Харлоу
Моя киска сжимается, и я извиваюсь на ложе из облаков. Чувствую, как чьи-то руки широко раздвигают мои пухлые бедра, но не вижу ничего, кроме голубого неба. Еще одно облако лениво проплывает мимо, всего в нескольких футах от моего лица. Я хочу протянуть руку и прикоснуться к нему, но пульсация в моей сердцевине слишком отвлекает, заставляя…
Я громко вздыхаю, просыпаясь, облака теперь превратились в белую простыню, голубое небо превращается в деревянный потолок, но дразнящие ощущения между ног не исчезают вместе с остальной частью сна.
Поднимаю голову и вижу улыбающегося Кэша, облизывающего клитор. Я хнычу, а он хихикает.
— Доброе утро, куишле, — говорит он, прежде чем снова ныряет. Я откидываю голову на подушку, когда он засовывает два пальца в мою мокрую киску. Даже слышно, насколько я мокрая.
— Черт, Кэш, — шиплю я, когда удовольствие скручивается в сладкий узел.
— Ты кончишь для меня, куишле? — его глубокий голос рокочет у меня внутри, когда он погружает свои пальцы глубже, затем сжимает и разжимает их внутри меня, чтобы погладить точку джи.
— Папочка… — я не знаю, как долго он ласкал меня, прежде чем я проснулась, но кульминация наступает быстро и сладко. Я двигаю бедрами, ища большего.