На снимке Бет разговаривает с молодым белым мужчиной в черной толстовке с откинутым капюшоном. У меня сразу же забурчало в животе, от черного капюшона затошнило. Желтый, черный, красный, черный, черный, черный. Я заставляю себя не отрывать взгляд от экрана.
Его голова коротко подстрижена, и он выглядит на несколько лет моложе нас. Ее руки защитно скрещены над крошечным танцевальным бюстгалтером. Даже в ее высоких сценических туфлях он все равно на несколько дюймов выше ее.
— Нет, этого не может быть. Даг был старым мерзавцем. Этот парень слишком молод.
— Не знаю, что она тебе сказала, но это человек, которого Декстер неоднократно выгонял из клуба, — у меня в голове крутятся шестеренки. Бет не стала бы лгать мне о чем-то подобном, у нее не было для этого причин. У нее не было причин защищать этого парня на снимке.
— Без обид, но в стрип-клубах не так уж мало извращенцев. Это просто очередной озабоченный засранец.
— Это он, — настаивает он.
— Почему так уверен? Ты знаешь, кто он?
— Нет, он призрак. Я использовал все свои ресурсы, и никто не знает его, — это разочаровывает, но не удивляет. Я уверена, что он был бы уже в шести футах под землей, если бы Кэш имел хоть малейшее представление о том, кто он такой.
— Я хочу поговорить с Дексом, — говорю я, но наклоняюсь вперед, чтобы рассмотреть каждую черточку этого человека. Понять, есть ли в нем что-то знакомое.
— Я подумал, ты могла бы…
— Подожди, подожди, можешь увеличить его руку? — ракурс ужасный, но я вижу, что вдоль основания большого пальца есть темное пятно. Остального не разглядеть, но похоже, что пятно продолжается на тыльной стороне руки.
— Блин, ни черта не видно, — расстроенно шиплю я, когда Кэш увеличивает изображение, но лучше не становится. — Есть другие ракурсы?
— Руки не видно. Мы уже проверили, — категорично заявляет Кэш.
— Ну и ладно, потому что я сомневаюсь, что это тот Даг, о котором говорила Бет.
***
Мы сворачиваем на дорогу, которую я так хорошо знаю. У меня замирает в груди и потеют ладони. Я начинаю жалеть, что приехала сюда. Декстер наверняка встретил бы нас в другом месте, если бы я попросила.
Черт, черт, черт. Паника, бьющая по грудной клетке, нарастает.
Лицо Кэша остается бесстрастным, когда он поворачивает руль на парковку «Персика». Днем все выглядит совсем по-другому. Неоновая вывеска приглушенно светится в солнечном свете без контраста темной ночи. Входная дверь закрыта, не трещит от музыки и не пропускает ярких огней. Декс не стоит там и не желает нам спокойной ночи.
Лужи, в которых желтый цвет. Размытый красный. Черный. Еще больше красного.
— Кажется, меня сейчас стошнит, — понимаю я, когда он заглушает двигатель. Липкий пот выступает у меня на лбу, а в животе бурлит.
— Понял, — говорит он спокойно, и сразу же напоминает мне о том, насколько это отличается от реакции Бет. Она бы паниковала, но пыталась сохранять спокойствие ради меня, а на самом деле бесилась бы, потому что ненавидит рвоту.
Он выходит, и на секунду я думаю, что он оставит меня здесь одну. Но потом он открывает дверь с моей стороны и, подхватив мои ноги под колени, вытаскивает из машины.
— Давай, детка, все в порядке. Просто положи голову между коленями, — он гладит меня по щеке, скользит рукой к моему затылку и мягко толкает вниз. Это совсем не похоже на тот безжалостный способ, которым он заставил меня глотать его член несколько дней назад. Он ласково и ободряюще помогает мне дышать.
— Вот так. Умничка, — он круговыми движениями гладит вверх и вниз по моей спине, пока я зажимаю голову между коленями. Кровь эхом отдается в ушах, когда я сосредотачиваюсь на том, чтобы заглушить желчь, пытающуюся проползти по моему пищеводу. — Ты хорошо справляешься, продолжай дышать.
Я слышу, как мимо проезжают машины, для них это обычный день. Город никогда не останавливается, чтобы оплакать или хотя бы осознать, что он потерял. В течение недели после убийства в газетах каждый день появляются статьи, пока не иссякнут все зацепки и они не сосредоточатся на новой видах горилл в зоопарке или на шеф-поваре, обвиненном в сексуальном насилии.
— Как ты себя чувствуешь? — я слышу Кэша отстраненно, хотя он находится прямо передо мной. — Харлоу, посмотри на меня, — теперь это похоже на приказ. Потому что это и есть приказ.
Я поднимаю голову, чтобы встретиться с его глазами, когда он приседает передо мной.
— Вот так, — его голос снова стал нейтрально нежным, и он проводит костяшками пальцев по моей челюсти. — Как ты себя чувствуешь?