— Он убил твою маленькую принцессу, — то, как он неуважительно произносит это слово, беспокоит меня, — и подставил меня. А теперь ответь на мой чертов вопрос, пока я не начал отбивать пальцы за каждый вопрос, — от этого образа у меня сводит желудок. Я не особенно брезглива в отношении крови, но уверена, что упаду в обморок, если мне придется наблюдать, как отрезают палец.
Иван наклоняется вперед, к пистолету, направленному ему в голову, с угрюмым выражением лица, опираясь предплечьями на стол.
В следующее мгновение мужчина рядом с Кэшем вскрикивает, когда пуля вырывает заднюю часть его икры.
— Быстрее, Козлов.
Это куски мышц на земле? Черт, кажется, я вижу кость. Да, меня определенно тошнит.
Я хватаюсь за ручку сумочки через плечо, как будто она может меня удержать. Мужчина остается сидеть, лицо его побледнело, как будто он знает, что попытка позвать на помощь или оказать помощь при ранении приведет к еще большим проблемам.
Господи Иисусе, сколько крови.
Я пытаюсь дышать, глядя на нее. Желтая. Красная. Красный. Красный. Черный. Розовый стал красным.
Иван начинает говорить, и я цепляюсь за его слова, чтобы вытащить себя, пока не упала.
— Александр Козлов. Он сын моего двоюродного брата. Его отец был отлучен от Церкви пятнадцать лет назад, с тех пор он в России. Я не знал, что он в стране, пока не умерла Бет. Он пришел к нам со слезами и рассказал, что считает себя виноватым в том, что она оказалась на той парковке.
— Продолжай, — выплевывает Кэш, когда он прерывается, Козлов явно недоволен тем, что приходится давать нам эту информацию.
— Видимо, он какой-то гениальный хакер, — Иван насмехается. — И пошел к Бет, думая, что она сможет вернуть его обратно в банду, но…
— Она не имеет ничего общего с Братвой, — я сама удивляюсь тому, что заговорила. Иван смотрит на меня с любопытством, как будто только сейчас понял, что я здесь.
— Да, она любила свою семью, но не хотела иметь ничего общего с бизнесом.
— Так зачем же идти к ней? — спрашивает Кэш.
— Ты думаешь, я знаю мысли идиота? — наблюдаю, как напрягаются плечи Кэша при ответе. Но он берет себя в руки.
— И он пришел к тебе после ее смерти? Почему?
— Он боялся, что мы узнаем о его участии, — брови Кэша приподнимаются. — Хотел, чтобы мы знали, что он не убивал ее, но именно из-за него она рано ушла с работы, — голос Ивана становится холодным и жестким. — Может, он и не держал нож, но он тоже виноват.
Я пытаюсь совместить эту новую информацию с тем, что мы знаем. Хотя, признаться, то, знаем мы не так уж много. Я все еще думаю, что этот Александр может быть нашим убийцей. Возможно, он отправился в Братву, чтобы опередить события, придумать историю, в которой будет виноватым другом детства, а не убийцей.
— Где он?
— В Сент-Джеймсе, — Иван сидит, скрестив руки.
— В больнице?
Он кивает и собирает невидимые ворсинки со своего спортивного костюма.
— Он все еще член семьи, поэтому мы его не убили, но немного поиздевались. За неосторожность, — он шмыгает носом.
У Кэша отвисает челюсть, он поворачивается ко мне и мотает головой в сторону выхода. Без лишних слов мчится обратно к машине, я бегу за ним по пятам.
Он распахивает дверь с моей стороны, и я проскальзываю внутрь.
— Мы едем в больницу?
— Да, — Кэш заводит двигатель, не обращая внимания на людей, сигналивших ему на парковке.
— Ты думаешь, он убил ее, потому что она не помогла ему?
— В этом есть смысл.
Мое сердце болит при мысли о том, что Бет преследует и убивает человек, которого она когда-то считала другом. И я знаю, что, если бы она могла помочь ему, то помогла. И от этого становится еще хуже, когда понимаешь, что он убил ее за то, с чем она ничего не могла поделать.
Через десять минут напряженной езды мы подъезжаем к больнице Сент-Джеймс.
— Подожди, Кэш, что ты собираешься делать? — я дергаю его за руку, чтобы притормозить.
— Выяснить, тот ли это сукин сын, который убил твою подругу.
— А что, если так? — слезы наворачиваются на глаза, и я не знаю, отчего. От предвкушения того, что наконец-то наступит конец, справедливость. Страх за то, что он сделает, когда поймет, что его поймали. Страх перед тем, что может сделать Кэш. Я все еще слышу крик мужчины, вырвавшийся из горла, когда Кэш проделал дыру в его голени, потому что кто-то неудовлетворительно ответил на его вопрос.
Кэш поворачивает шею из стороны в сторону, затем обеими руками хватает мое лицо.
— Тогда я заставлю его заплатить за то, что он посмел дышать одним воздухом с тобой, — дрожь пробегает по моему позвоночнику от обещания в его словах. И я не знаю, как относиться к тому, что в моем нутре беззвучно трезвонит: «Пусть поплатится».