– Не называй меня так, – я тушуюсь. Хочу противостоять каждому его слову, выпаду, но не могу ничего сказать в ответ.
– Так все же, – он отталкивается от стенки и приближается ко мне, словно хищник, который несколько дней выслеживал свою добычу, а теперь она оказывается у него в кармане. – Как ты очутилась в его квартире?
– Это не твое дело, – слова вырываются быстрее, чем я успеваю подумать.
Я чувствую дыхание своего сводного брата совсем близко. Что ему нужно от меня? Его рука упирается в стену по правую сторону от меня, а второй он касается моих распущенных волос. Резко вздрагиваю. Больше двух лет я никого не могла подпустить к себе, а этот наглый парень бесцеремонно вторгается в мое личное пространство.
– Боишься? – шепчет он мне в губы. Я не могу вымолвить ни слова. Не понимаю, какую игру он ведет. Зачем подходит так близко?
– Нет, – через несколько секунд все же отвечаю я.
– Мышонок, ты… – замолкает он, и я ощущаю его хриплое дыхание возле своей шеи.
– Ты пьян? – спрашиваю первое, что приходит в голову. Разумеется, ответ очевиден, ведь я бы чувствовала запах перегара.
– А как ты думаешь? – его губы находятся в опасной близости от моего уха, и я едва не издаю жалобный стон.
– Влад, я не понимаю тебя, – шепчу в ответ, закрывая глаза в наслаждении. Его прикосновения почти неуловимы. Я обещаю себе, что еще одна секундочка и прекращу это безумие, но мне так нравится чувствовать то, что сейчас происходит.
– Я сам не понимаю, Мышонок, – его низкий голос проникает глубоко, вторгаясь в самое сердце. Боже, что со мной?
Неожиданно появляется освещение, и интимность момента пропадает. Влад зажмуривается от резкой вспышки и отстраняется. Я несколько раз моргаю, пытаясь привыкнуть к яркому свету. Лифт все еще не двигается. Я несколько раз незаметно выдыхаю и поднимаю глаза на сводного брата. Но то, что я вижу возвращает меня на землю. Его ироничная улыбка говорит за себя. Парень самодовольно ухмыляется, всем видом показывая, что этот раунд остается за ним.
– Ты так легко повелась, сестричка, – говорит он, когда двери лифта открываются на первом этаже, и выходит из кабины, в которой только что могло произойти непоправимое.
Глава 4 Есения и Влад
Есения
– Беркут твой брат? – в десятый раз спрашивает подруга, удивленно пялясь в удаляющуюся спину Влада.
– Сводный, – пожимаю плечами я, стараясь не выдать своего волнения.
– А он симпатичный, – мечтательно произносит Яна. – Кать, может, познакомишь? Ты же вроде общаешься с ними.
– Он полный придурок, – тихо добавляю я.
– Я все еще не могу поверить. Мы же часто тусим в одной компании, да и ты с нами как-то раз была, – скороговоркой произносит Катя, наспех убирая тетрадь в сумку. На вопрос Яны не обращает внимания, потому что подруга до сих пор не может прийти в себя от шока.
– Я ушла раньше, Кать, разве ты не помнишь? – говорю я и тут же легонько хлопаю себя по лбу. – Конечно, нет. Что это я? Ты ведь была занята.
– Ну прости, что так вышло, – Соболева повисает на моей руке, бормоча слова прощения виноватым голосом.
– Ладно, идем, а то опоздаем, – говорю и тороплюсь к выходу, мечтая поскорее спрятаться от лишних глаз.
Я не скрывала, но и не спешила делиться тем, что Беркут, вернее Влад Беркутов приходится мне родственником. Не совсем родственником, конечно, потому как свадьба мамы и Сергея должна состояться только в конце следующего месяца. С Владом мы не замечаем друг друга. Но каждый раз, когда он ужинает дома, перекидываемся парой фраз, в основном, речь идет об универе и событиях в его стенах. И по большей части, этот разговор для родителей.
Мы никогда не здороваемся друг с другом в университете, хоть и иногда пересекаемся на лекциях. Как сегодня, например. У Влада с учебой не очень. Я не думаю, что он глупый, просто этому человеку плевать на все, в том числе и на университет. Мой брат постоянно где-то пропадает. Не могу сказать, что волнуюсь за него, но пару раз я видела на его спине и животе синяки. Возможно, он занимается борьбой или бьет грушу в тренажерном зале. По крайней мере, хочется верить, что он не влезает ни в какие нехорошие дела.
Сегодня наш лектор Роман Александрович совершает оплошность. Он при всем потоке называет тех лиц, которые не успевают по его предмету. Влад, разумеется, в их числе. А потом наш преподаватель сообщает о том, что лучшие студенты курса будут подтягивать худших.
– Так-так, Беркутов. Будете заниматься с Орлянской, – восторженно произносит он. – Думаю, вы покажете самый продуктивный результат, учитывая, что ваши занятия могут проходить в любое время.