— Завтра решу.
— Я готов, — перевожу взгляд на спустившегося к нам Егора.
— Я тоже. Приятного аппетита, Богдан Владимирович. Ну все, пойдем, — радостно сообщаю я, схватив Юсупова под руку. — До свидания, — не поворачиваясь, тихо произношу я.
Настроение почему-то настолько приподнятое, что желание творить, в том числе и учить — усиливается в сто крат. Что, собственно, я и продолжила делать, как только Егор проводил меня до дома. И, наверное, и продолжала бы штудировать Лайма до самого утра, если бы не смс.
Козел Лукьянович 00:49
«Ты понимаешь, что я с тобой завтра сделаю, ондатра курносая?»
Ондатра курносая?! Я — крыса?! Так, стоп, а что я вообще сделала?
00:50
«Вы не перепутали номер, Богдан Владимирович?»
Козел Лукьянович 00:50
«Не перепутал. Твой «неиспорченный» пирог я тебе просто так с рук не спущу. Молись, чтобы осталась жива»
Мамочки, а с ним-то что не так?!
00:52
«Дрыстун?»
Козел Лукьянович 00:52
«Блевун. Начинай молиться»
Ну все, мне конец. Как так, Господи?!
Глава 16
Машинально набираю Егора, дабы удостовериться, что это не очередной троллинг Лукьянова, вот только телефон Юсупова выключен. Когда мне стало страшно? Наверное, через минут пять, когда я осознала, что Лукьянов скорее всего и вправду отравился, судя по времени написанного смс. Он бы вынес мне мозг завтра, да и так открыто точно бы не обзывался. Обиднее всего, что я реально его не травила. Как это доказать? И что вообще мне теперь делать? Не приходить на практику и притвориться больной? Блин, блин, блин! Беру трубку и несмело набираю Лукьянова.
— Ты все же смертница, — без предисловий начинает он, взяв трубку на четвертый гудок.
— Может вам принести уголь? — несмело предлагаю я единственное, что приходит на ум.
— Уголь ты будешь носить на шахтах, если выгонят с меда.
— Там вроде хорошо платят. На шахтах в смысле. Ой, я не это хотела сказать. Я имела в виду, что хочу принести вам активированный уголь. Давайте? Я быстро принесу.
— На черта мне твой уголь? Ты только этот сорбент знаешь?! — ворчливо произносит он.
— А вы хотите всю классификацию прямо сейчас?! — о, Господи, Аня, заткнись!
— Прямо сейчас. Даю три минуты на то, чтобы ты оказалась возле меня. На коленях возле меня, — добавляет Лукьянов.
— А может сразу голой?!
— Ну, если хочется голой — вперёд. Ключевое слово — на коленях. Каяться будешь, а не то, о чем ты подумала уже не в первый раз. А после того, как покаешься — расскажешь классификацию сорбентов.
— Спокойной ночи, — зло бросаю я и кладу трубку.
Ну вот как так получается?! Звоню, чтобы оправдаться и сгладить острые углы, а получается все наоборот?! Самое дебильное, что я толком не поняла, он реально про колени или нет?
Кидаю со всей силы подушку в стену, представляя на ее месте Лукьянова, и вскакиваю с постели. Завтра меня не только никто пораньше не отпустит, но и, как минимум, доведут до белого каления. А новый пирог я не могу не сделать!
Утро встретило меня не только трясущимися коленками и синяками под глазами после бессонной ночи, но и колотящимся сердцем. И, тем не менее, я кое-как заставила себя навести макияж аля натурель, одеться в самое серьезное, что у меня есть, надеть мамины балетки, еще и нацепить очки. Ну все, ботаничка готова.
Надежда на то, что Лукьянов слег так сильно, что не пришел на работу, испарилась, как только я вошла на отделение. Никакой белой классической рубашки и брюк, на нем лишь футболка, джинсы и кроссовки. Волосы немного взъерошены. Возможно, это паранойя, но мне кажется, он бледный. Лукьянов вообще сейчас совершенно другой, так сказать — «не рабочий». Хотя то, с каким рвением он отчитывает постовую медсестру, плечи которой сжались от страха, говорит об обратном. А когда он кидает какие-то бумаги в ее сторону, закатывая глаза, я понимаю, что мне точно конец. Кажется, так страшно мне не было даже на экзамене по биохимии. Хуже всего, что я продолжаю стоять как вкопанная, наблюдая уже за тем, как Лукьянов ругает главную санитарку отделения как нашкодившего маленького ребенка. Кричит так, что у меня сворачиваются в трубочку уши. За наше недолгое знакомство, я впервые вижу его настолько злым. Да, пожалуй, сейчас я поняла, что со мной он был очень даже добр. Ключевое слово «был». Я не в силах не то, что позорно сбежать, но и пошевелиться. И только, когда он резко повернулся и быстрым шагом направился в мою сторону, до меня дошло какого черта он так зол. Сегодня проверка!