— На похоронах, — как ни в чем не бывало, отвечаю я, в который раз хваля себя за очень легко придуманную «невесту» Лукьянова. Огорошь — значит огорошь, не как иначе.
— Еще и с огоньком, завидую Владимировичу.
— О, а вот и он, — с улыбкой произношу я, косясь на мобильник. Кажется, я еще никогда так не радовалась Лукьянову.
— Ты где?! — ощущение, что мне плюнули в ухо.
— В морге.
— И что ты там до сих пор делаешь?! — несдержанно бросает Лукьянов.
— Пью чай.
— Какой чай?!
— С бергамотом.
— Столько времени подряд?!
— Ну, так получилось…
— Дай мне его сюда, — вырывает мобильник из моих рук патологоанатом и включает его на громкую связь. — Владимирович, не ругайся. Труп мы твой уже начали вскрывать, но погас свет. Вот и ждем с твоей прекрасной суженой, когда нам включат его в секционной. Ты лучше скажи мне, где такую прелестную невесту откопал?
— Невесту? — после незначительной паузы продолжает Лукьянов. Ну мне точно конец. — Если мы об одной и той же Анне, то на похоронах.
— Красавица.
— И не говори. Жаль, что курносая, коротышка и конопатая, — ну сволочь! — Передай моей Ане, чтобы топала своими прекрасными ножками обратно на отделение, если у вас все застопорилось.
— А у нас все разрешится с минуты на минуту.
— Ну, тогда после диагноза — сразу ко мне.
— Обязательно, Богдан Владимирович, — громко произношу я, как только дурно-пахнущий Иванов кладет мой мобильник на стол. Отключаю звонок и перевожу взгляд на потрошителя. — Кажется, появился свет.
— О, точно.
Глава 17
К Лукьянову я вернулась в прекрасном настроении. Может быть, дело было в том, что он угадал посмертный диагноз, а может в том, что мне, каюсь, нравилось его дразнить не меньше, чем он меня. И чего уж греха таить «невеста» — исключительно провокация с моей стороны.
— А чего сразу не жена, а, Анечка? — приобняв меня за плечи, как бы невзначай поинтересовался Лукьянов, как только я вошла в его кабинет.
— Ну, если бы я была уже вашей супругой и у нас с вами была бы свадьба, то об этом знали бы все. Потому что я бы обязательно выложила свое фото в шикарном свадебном платье во все сети и обязательно тегнула бы вас как «любимый муж». А так как платья нет, и свадьбы стало быть тоже — лучше звучало невеста. Престижно и понятно. А если у вас ко мне есть претензии касательно моего мнимого статуса, то это вам урок на будущее — надо четче выражаться, Богдан Владимирович. Вы сказали огорошить его, если будет приставать, я и огорошила.
— Ну что ты, Анечка, у меня нет к тебе претензий, — вкладывает мне в руки новую историю болезни. — Быстро принимаем новую больную, а дальше ревизор. Вперед, — подталкивает меня в к выходу.
— Котик, помоги, — стоило нам только зайти в палату, как женщина лет семидесяти, без приветствий, с типичным «гэ» схватила «котика» по фамилии Лукьянов за руку.
— И вам здравствуйте, Инесса Марковна. Что случилось?
— Жопа случилася, — убирает в сторону простыню, открывая вид на… нереально огромную распухшую ногу. А цвет! Какой у нее цвет… — Кажется, у меня в голени торчит то ли жопа мухи, то ли мошки. В общем, шо то черное похожее на жопу. Бодя, помоги.
Бодя, не знаю, как мне хватило сил не засмеяться от такой интерпретации имени Лукьянова, по всей видимости, очень хорошо знаком со старушкой, и своих эмоций при виде ее ноги, не скрывает.
— Ну шо там, котик?
— Жопа, — констатирует Лукьянов, снимая перчатку.
— Мухи?
— Нет. Просто жопа, — как ни в чем не бывало произносит он и продолжает опрос своей знакомой.
И так он все ловко делает, одновременно опрос и осмотр, без дебильных шаблонов, активно пихаемых для нас с третьего курса, что становится завидно. Никакой тебе лишней информации и профуканного времени. Все четко и по делу. Черт, сейчас я то ли восхищаюсь работой Лукьянова, то ли завидую ему. Хочу чувствовать себя так же уверенно, как он.
— Вы когда последний раз измеряли глюкозу?
— Цэ шо?
— Это сахар, Инесса, — раздраженно бросает «котик», набирая кого-то по мобильнику.
— У меня сахарометр сломался. Так уже и не вспомнишь. Мне шо ногу отрежут?
— Время покажет, но лучше ногу, чем голову.
— Ну, это да, но хотелось бы остаться с ногами.
— Ну, это да, — копирует старушку Лукьянов, накрывая ее ногу простыней. — Сейчас будете кататься по отделениям, Инесса. Сначала на УЗИ, потом к хирургу. С вами будет сея прекрасная девушка — врач, Анна Михайловна.