— Да, сама, — передает мне в руки стетоскоп. — Если бы вы посмотрели внимательно и дальше, то увидели бы это и то, как больная с рвотой засунула эти самые чулки под кровать. Кстати, пострадавшая сторона, у которой до сих пор, как оказалось эти самые чулки, будет использовать их в качестве профилактических пыток, если больная с рвотой не вернется в нормальное и адекватное состояние в ближайшие минуты. Аускультируйте Николая Федоровича моим стетоскопом, раз свой вы забыли в предыдущей палате, — черт возьми, ну и растяпа. — Вперед, Анна Михайловна.
Наверное, сейчас я красная как помидор. Супер, я еще и чулки ему под кровать зафигачила. Атас. Хотя, если я действительно сняла их сама, то да, это безусловно плюс.
— Если еще раз я увижу такую пальпацию и перкуссию, я тебе не только руки отобью, я позвоню в деканат и сообщу о твоей полной профнепригодности. Ты меня поняла? — зло бросает Лукьянов, как только мы выходим из палаты.
— Поняла. Я умею это делать, просто сейчас… не могу. Не получается сконцентрироваться. Мысли не там.
— Ты и без сегодняшнего инцидента плохо перкутируешь, а печень вообще не умеешь пальпировать.
— Умею.
— Ты будешь со мной спорить, недоросль?
— Я не спорю. Отдайте мне, пожалуйста, мой телефон. Уже прошел час и сорок шесть минут. Ну спросите, как там и что? Освободите меня от этого груза, а после я вам все проперкутирую и пропальпирую. И вообще буду душкой, клянусь.
— Нет, Аня, — хмыкает Лукьянов. — Душкой ты будешь мне не интересна. Чеши давай, — подталкивает вперед, положив руку на талию. — Иди заполняй приемки.
Ровно через шестнадцать минут Лукьянов завалился в кабинет. Да, именно так. Я бы сказала с ноги. И не один, а с больным. Точнее с мужиком с зеркальным расположением органов из ВИП-палаты.
— Анечка, а у вас с головой все в порядке? — весьма по-доброму интересуется мужчина, усаживаясь на диван.
— Конечно, нет. Какой у нее может быть порядок в голове, — ничуть не фильтруя свою речь, встревает Лукьянов.
— В каком смысле? — недоуменно спрашиваю я.
— Вы очень сильно ударились лбом на видео. Я об этом.
— Я не помню, как это было. И нет, у меня ничего не болит, — позорище, блин.
— Кстати, да. Странно. Ни гематомы, ни шишки. Что там у тебя в голове, Ань? — насмешливо добавляет Лукьянов, прикладывая пальцы к моему лбу.
— Вата.
— Сахарная?
— Ну, пусть будет — да.
— Анечка, подойди…те ко мне, — быстро исправляется мужчина. Ярослав! Точно! — В смысле ко мне на диван. Я вам кое-что покажу.
Мужчина открывает ноутбук, а дальше начинает выражаться какими-то умными речами об ай-пи адресах и прочей непонятной мне ерунде. Я же сконцентрирована на двух вещах: удаленном видео и над именем, с чьего аккаунта было слито видео. Точнее фамилия.
— Смотри. Смс сброшена с одного имени. Аккаунт, с которого слито видео, зарегистрирован на другое. Но фамилия одна и та же. Адрес есть, но тебе в принципе знакома фамилия?
— Знакома. Стерва, — бурчу себе под нос. — Ну попляшешь ты у меня еще, Яночка.
— Не стоит. Женские разборки к хорошему никогда не приводят. Я дам тебе флешку, где будет доказательство того, что видео в сеть скинула она. Припугнешь ее уголовной ответственностью за вмешательство в частную жизнь, а не вырыванием волос и нецензурной лексикой, — предлагает Ярослав.
— Ну она же может скинуть заново это видео? У нее же оно осталось. Мне что каждый раз просить кого-то его удалять?
— Если грамотно провести с ней беседу, то нет. По факту, очко поджать должна она, а не ты. Чего ты тупишь, Ань? — перевожу взгляд на развалившегося на диване Лукьянова. Черт возьми, я даже не заметила, когда он оказался возле меня.
— Хочу и туплю. Яна проходит практику на вашем отделении, — неожиданно осеняет меня. Так осеняет, что улыбка на моем лице буквально расцветает. — Вы ее сами распределяли. Накостыляйте ей, пожалуйста. В смысле, словесно. И к Церберу ее отправьте для профилактики. Она тогда точно покается.
— Женщины удивительные существа. Пять минут назад траур на лице, а сейчас радость. Я подумаю над твоим предложением на досуге, — с усмешкой произносит Лукьянов.
— На каком досуге? Это нужно сделать как можно скорее.
— Ты мне сейчас указываешь, что делать? Ты ничего не перепутала, дорогая?
— Не указываю.
— Тогда рот на замок и дуй заполнять приемки.
— Ладно, моя миссия на этом закончена, — очень дружелюбно, я бы сказала, даже весело произносит Ярослав, захлопывая крышку ноутбука.
— Спасибо вам большое. Я ваша должница.
— Моя, — поворачиваюсь на голос Лукьянова. — Должница, в смысле.