— Дети детей. Молодец, Анна, — не скрывая улыбки, выдает он. — Снова опрометчиво, но сказано хорошо, почти не выдала эмоций. Я оценил.
— Стало быть, я хорошая ученица?
— Возможно. В этом мы убедимся в процессе. Итак, возраст. Угадывай.
— Ой, боюсь я могу вас обидеть. У вас такой тип строения лица, что можно накинуть лишние года.
— А что с ним не так?
— Ну у вас глубокие морщины в области носогубных складок, плюс разросшаяся щетина, что придает визуально пять, а то и десять лет. Поэтому я могу ошибиться и дать вам сорок пять, а в реале может оказаться, что вам тридцать пять и ненароком обидеть.
— Угадала.
— Сорок пять?
— Тридцать пять.
— Ой, а так и не скажешь. Хорошо выглядите, — улыбаясь, произношу я. На мой комментарий Лукьянов лишь усмехается.
— Ну что, вернемся к scrotum.
— Я извиняюсь за то, что, возможно, вам ее повредила. Все?
— Конечно, нет. Ты, как будущий врач, должна провести осмотр и оценить мое состояние.
— Шутите?
— Нет, — как ни в чем не бывало бросает Лукьянов.
— Вы и без меня можете определить повредила ли я что-нибудь вам.
— Как?
— Визуально. Если там есть припухлость, то, возможно, повредила я вам не только автомобиль.
— Припухлость?
— Ну, отек.
— Без «ну». Припухлость тоже сгодится. Но надо произносить увереннее. Что еще ожидаешь увидеть, кроме отека?
— Гиперемию. Ну и боль.
— Молодец, — отталкивается от стола и подходит к шкафу. — Только без «ну». Держи, — подходит ко мне и подает перчатки. — Проводи осмотр и пальпируй. Пока я оголяюсь, надевай перчатки.
— Вы серьезно?!
— Да, Анна, я не шучу. Ты же будущий врач.
— Но я не уролог!
— Я — тоже. Однако обязан смотреть больному в трусы, если понадобится. И не забывай, что врач — бесполое существо. Давай проводи скорее осмотр, у нас еще много дел.
— Я не буду.
— Будешь, — уверенно произносит он и снимает медицинский халат. Хватается за ремень брюк и начинает его расстегивать. Вжик молнии и я закрываю лицо ладонями. Ну уж нет, смотреть на его гениталии я уж точно не буду. Это просто неудачный день. Второй неудачный. Но все пройдет. Надо просто потерпеть. — Анна, расслабься уже и иди ко мне, — медленно убираю ладони от лица и сразу же попадаю взглядом на сидящего за столом Лукьянова. Судя по халату — одетому. — Давай чуть живее. Мне, точнее уже нам, через десять минут надо быть в реанимации, — снова что-то пишет в ежедневник. — Бери скорее стул и садись ко мне.
Пререкаться с ним и тем более что-то спрашивать — нет никакого желания. Наверное, поэтому я как послушная кукла беру стул и присаживаюсь рядом с одетым, к счастью, Лукьяновым. Подает мне чистый лист бумаги и ручку.
— Писать чистосердечное признание?
— Нет, всего лишь рисовать.
— Что?
— Мужские половые органы. Без особых художеств. Посмотрим на твои знания анатомии.
— А говорили, что не издеваетесь.
— Мужчина сказал и мужчина сделал, как правило — это разные мужчины. В твоем возрасте пора бы это знать. Кстати, тебе сколько лет?
— Двадцать один, — после затяжной паузы произношу я.
— А должно быть двадцать два. Рано в школу пошла?
— Да.
— Больно умная?
— Нет. Родителей как раз тогда укусили клещи, и моя злая тетка отправила меня в школу, дабы я ей не мешала, — произнесла я, не задумываясь над сказанным. Я бы сказала, совершенно без эмоций.
— И вот тебе двадцать один.
— Да.
— А так и не скажешь. Меньше двадцати пяти бы не дал. Видимо, излишек косметики прибавляет тебе пять лет. Кстати, ты хорошо видишь из-за столь густо накрашенных ресниц? — валить! Мне надо отсюда валить. Продержаться три дня, заплатить ему за авто и срочно писать заявление в деканат на смену места практики. Жития мне здесь не будет. К гадалке не ходи — не будет. Глубоко вдыхаю и перевожу взгляд с чистого листа на моего нежеланного собеседника.
— Отлично вижу.
— Это хорошо, что отлично. Кстати, я передумал, рисуй всю мочеполовую мужскую систему, а то что мне одни мпо. На все пять минут. А пока рисуешь — вспоминай названия на латыни, строение, ну и функции органов, особенно возможно поврежденной scrotum. Начинай, Анна.
Глава 4
Скротум есть, яички Фаберже мы туда окунули, и кукуруза посередине тоже имеется. Осталось вспомнить к чему они прикрепляются и что от них отходит. Картинка, картиночка появись передо мной. Закрываю глаза и пытаюсь представить плакаты по анатомии. Да, детка! Открываю глаза и начинаю дорисовывать недостающие элементы. Осталось только высунуть от усердия язык. Смотрю на рисунок и понимаю, что чего-то мужского-полового явно не хватает. Точно, семявыносящий проток! И все равно чего-то не достает.