– Ты целуешь не того волка, – сказал Доминик, направляясь прямо к ней.
Он не выглядел злым, вообще-то, он даже улыбался. Неужели Элла передумала и уже успела вернуться домой?
Едва Доминик подошёл к ней, он поцеловал её, и все мысли вылетели у Брук из головы. Она моментально обняла его. Она не забыла силу его рук, запах его тела, дразнящий вкус его губ. Но ощущения были новыми. Она почувствовала такое облегчение, что едва могла себя контролировать. Он хотел её!
Доминик подхватил её на руки и отнёс на диван, где усадил себе на колени и снова поцеловал – жадно, неистово, требовательно. Её шляпка упала на сидение дивана, а волосы шелковистыми струями разметались по плечам. Кто-то закрыл дверь в кабинет. Она по-прежнему не была заперта, но Брук была слишком счастлива, чтобы её заботила такая мелочь.
А затем она потеряла дар речи, когда услышала, как он, не отрываясь от её губ, прошептал:
– Выходи за меня, Балаболка.
Она прервала их поцелуи и, видимо, выглядела настолько изумлённой, что он улыбнулся.
– А я-то думал, что если Шторм будет на моей стороне, то это значительно улучшит мои шансы уговорить тебя. Неужели это не сработало?
Она всё ещё была в шоке, но заглянула в эти янтарные газа, смотрящие на неё.
– Ты действительно хочешь жениться на мне?
Подарив ей нежнейший поцелуй, он сказал:
– Я хочу этого с той самой ночи, когда мы занимались любовью. Ты подкупила меня своей нежной заботой, своим беспокойством обо мне, своей храбростью, своей решимостью. Ты так легко обошла все мои заградительные препоны, которые я возвёл вокруг себя. Ты проникла в моё сердце, несмотря на то, кто ты. Я в жизни не встречал такую как ты, Брук Уитворт, и я хочу разделить остаток своей жизни с тобой.
У неё полились слёзы, хотя она улыбалась, глядя на него. Он закатил глаза и вытер её влажные щёки.
– Никогда не перестану удивляться тому, как это у женщин получается плакать по любому поводу.
Брук засмеялась и помогла ему вытереть слёзы с её щеки.
– Меня об этом не спрашивай, – а затем добавила немного удивлённо. – Но ты не остановил меня, когда я уходила из твоего дома. Почему ты позволил это, если уже знал, что хочешь быть со мной?
– Я подумал, что без указа Регента, висящего над нашими головами, я могу попросить тебя выйти за меня, и тогда ты поймёшь, что я действительно хочу этого, а не следую велению Принца. И я пойму, что ты тоже хочешь этого, если примешь моё предложение. Я не хотел, чтобы мы начинали нашу семейную жизнь по принуждению. И пусть я до сих пор очень злюсь на мать из-за её вмешательства, но если сейчас ты скажешь «да», то я её очень сильно поблагодарю.
Её улыбка стала ярче.
– Конечно, да! Я хочу выйти за тебя! Хочу этого с того самого момента, как ты перестал рычать на меня по любому пустяку. Но в тот день, когда я ушла, я уже была безумно влюблена в тебя. Так почему же ты не пришёл ко мне с этим вопросом раньше?
– Я хотел, чтобы ты выбрала меня, чтобы была абсолютно уверена в своих чувствах, когда я попрошу тебя стать моей женой. Ты заставила меня полюбить тебя. Но я не был уверен, что сама ты чувствуешь то же самое. А ещё я думал, что ты заслужила свой первый Сезон, который ждала с таким нетерпением.
– Сезон, которым я не могла насладиться из-за того, что тебя нет рядом? Ты про этот Сезон?
Он смутился.
– Я тоже не был рад этому, и вымещал своё недовольство на всех и каждом, кто находился рядом. Но я люблю тебя настолько сильно, что готов был подождать тебя, готов был дать тебе возможность насладиться Сезоном. По крайней мере, я так думал. Кстати, я слышал, что у тебя появилось много поклонников. Вероятно, мне следовало остаться в городе, скалить зубы и рычать на них, отгоняя от тебя подальше.
Она улыбнулась.
– Ты просто мастер подтрунивать. Это у тебя с детства такая привычка?
– Я дразнил только свою сестру. Её было легко довести до белого каления.
Элла! Она почти забыла о ней и теперь почувствовала угрызение совести. Его реакция может быть непредсказуемой. Он может и не дать слово, что не станет убивать Бентона. Он может рассердиться на сестру за то, что ему пришлось пройти через такое горе. Она задалась вопросом, может им лучше вначале пожениться, а уже потом она расскажет ему обо всём…
Заметив её обеспокоенность, он спросил:
– Что такое? – но потом догадался. – Ты вспомнила о своей глупой сделке, не так ли? Тебе больше нет необходимости торговаться со мной.
Она покраснела.
– Нет, ты мне уже говорил это на пути домой после бала. Но… почему ты не спросил, что привело меня сегодня в твой дом?
Он обнял её крепче.
– Неужели что-то кроме твоих невысказанных чувств ко мне?
– Да. Хотя у меня и была надежда, что моя причина приведёт к тому, что мы будем вместе. Я так хотела излечить твоё горе, и вот теперь я могу это сделать. Твоя сестра не умерла. Она очень даже жива.
Он соскочил с дивана, оставив её сидеть на нём. На какое-то мгновение она подумала, что он собирается обвинить её во лжи, ведь выражение его лица было крайне мучительное.
– Как такое возможно? Её тело было найдено!
– Это была не она, – настаивала Брук, а затем быстро добавила. – И она согласна вернуться домой, если ты поклянёшься, что не убьёшь отца её ребёнка.
– Я уже дал подобное обещание.
– Сейчас речь идёт не о Роберте, но прежде чем я скажу тебе о ком, ты должен поклясться, что не убьёшь его. Из-за этого страха Элла и сымитировала свою смерть, Доминик. Она не хочет, чтобы он умер, а тебя бросили в тюрьму за его убийство. Поэтому поклянись. Это её условие, а не моё.
– Она действительно жива? – недоверчиво спросил Доминик.
Брук кивнула:
– И она, и твоя племянница.
– Боже мой, но как?!
Она рассказала ему всё, что смогла о фальшивой смерти Эллы, не раскрывая имён и мест, и призналась, как сумела разыскать его сестру.
– Поначалу я надеялась найти доказательства того, что смерть Эллы была несчастным случаем, а не самоубийством. А затем выяснила, что её ребёнок может быть по-прежнему жив. Я надеялась, что её малыш сможет облегчить твою боль. Мы не ожидали, что найдём их двоих.
– Где она?
– Я не могу тебе сказать.
– Проклятие, Брук…
– Не могу! Она заставила меня для начала взять с тебя клятву…
– Чёрт возьми, неужели не похоже на то, что я клянусь?!
Брук понимала его чувства. Она бы улыбнулась, если бы это не было так неуместно в данный момент.
– Это не та клятва, которую она имела в виду, – была вынуждена сказать Брук.
Ох, Боже мой, неужели это снова дикий блеск в его глазах, который делает его похожим на настоящего зверя. По крайней мере, она не думала, что он злится на неё. Он нервно прохаживался туда и обратно по кабинету, сыпля ругательства сквозь сжатые зубы. Брук терпеливо ждала. Он, наконец, остановился и пристально посмотрел на неё.
– Я клянусь, что не убью его. Вот, я сказал это достаточно чётко и точно. А теперь, скажи мне имя того, кого я собираюсь избить до полусмерти.
– Бентон Симонс.
Он зарычал и двинулся к ближайшей стене, чтобы со всей силы ударить по ней кулаком. Она подбежала к нему, чтобы проверить, не покалечил ли он свою руку, и цокнула на него.
– Запомни, она не хочет, чтобы он умер из-за того, что сделал. Хотя она может и не возражать против того, чтобы ему задали хорошую взбучку. Думаю, вам с сестрой стоит это обсудить.
– Почему же она обвинила твоего брата? Или это была всего лишь уловка, чтобы сбить меня со следа?
– Нет, она просто не знала, что ты прочтёшь её дневник. И в этом действительно была косвенная вина Роберта, пусть он и думал, что помогает, хотя не имел права вмешиваться. Тем летом он сдружился с твоим другом и узнал, что Бентон так сильно проигрался в карты, что отец угрожал ему отречься от него. Желая помочь, Роберт указал Бентону на наследницу герцога, которая ещё не достигла брачного возраста. Он предложил ему перехватить девушку ещё на подлёте, так сказать. Сказал, что она с лёгкостью решит не только его насущные проблемы с отцом, но и поможет покрыть непомерные игорные долги в будущем. Это было единственное, что смогло успокоить его отца настолько, чтобы он оплатил долги сына. Бентон был пьян, когда смеялся над новостью Эллы о ребёнке. Но он уже тогда знал, что не может жениться на ней, даже если он и любил её. У него не было выбора. Он порвал с ней довольно в жёсткой форме, так как знал, что если не сделает этого, то отец от него отречётся. А если отец от него отречётся, то это сделает его недостойной партией для Эллы.