— В воскресенье.
— Могу я прийти?
Брук отрицательно покачала головой.
— Это не очень хорошая идея. Они с матерью презирают семейство Уитвортов. Можешь поблагодарить за это своего сына.
Гарриет нахмурилась:
— Значит, они тебя ненавидят?
— Как может быть иначе, когда его сестра забеременела от моего брата. Ты знаешь, Роберт рассмеялся, когда она сказала ему об этом. Рассмеялся ей в лицо! Это настоящая трагедия, ведь она покончила с собой из-за этого.
— Это… ужасно.
Гарриет действительно выглядела расстроенной, что заставило Брук спросить:
— Ты действительно не знала?
— Нет, не знала. И я не думаю, что твой отец знает. Была еще одна юная леди в прошлом году. Мы узнали о ней, когда ее отец пришел требовать от Роберта жениться на ней. Но Томас не хотел этого союза, и ему удалось купить их молчание, прежде чем разразился скандал. Я считаю, ее убедили уехать за границу, чтобы родить ребенка. Я надеялась, что они отдадут ребенка нам, но Томас не захотел этого. Это так ужасно, что его отдадут незнакомцам, а я никогда не узнаю моего внука.
Брук не могла проронить ни слова. Она будто слушала рассказ женщины, которой никогда прежде не встречала. Жалеть незаконнорожденного ребенка ее драгоценного Роберта, который, очевидно, отказался взять ответственность на себя? Сколько еще внебрачных детей успел наплодить ее братец, прежде чем Томас положил этому конец? На самом деле, Томас лишь запретил Роберту соблазнять невинных дебютанток. Он не оговаривал никаких ограничений касательно остальных женщин в Англии.
Затем Гарриет сердито добавила:
— Если твоему отцу придется иметь дело еще с одним скандалом, в который ввязался Роберт, то будут серьёзные последствия.
Брук растерянно моргала, не понимая, что имеет в виду Гарриет, пока не осознала, что мать говорит о том, что Брук недавно рассказала о сестре Доминика.
— Какие последствия?
— Томас пообещал отречься от него.
Брук чуть не рассмеялась, но все-таки заметила с сарказмом:
— Действительно? От своего драгоценного наследника?
— Ты не знаешь, как зол был Томас. Я уверена, что он именно это имел в виду.
— В чём смысл, если Томас всё равно однажды умрет? — упорствовала Брук. — Он стар. У него в запасе осталось не так много лет. И тогда ничто не сможет обуздать гнусные наклонности Роберта.
— Гнусные? Он не злодей. Да, он склонен к некоторым пагубным увлечениям, которые в юности были и у твоего отца и, несомненно, слегка распутный, но…
Глаза Брук гневно вспыхнули и она недоверчиво спросила:
— Ты хоть немного знаешь своего сына?
Гарриет оглянулась в сторону зала и нагло уклонилась от ответа на этот вопрос.
— Сегодня должен был быть наш триумф. Ты заметила, что мужчины не могут оторвать от тебя своих глаз?
Брук не замечала этого, она бросила взгляд на зал, стараясь не смотреть, что там делает Доминик. Она заметила немало красивых мужчин. Девушка подумала, что могла бы влюбиться сегодня, если бы она пришла сюда со своей матерью. Один юноша даже подмигнул ей, когда она посмотрела на него. Это не заставило ее покраснеть. Вероятно, она должна была залиться румянцем, но это не произвело на нее абсолютно никакого эффекта.
Ее мать не закончила свою речь:
— Так как ты помолвлена с волком, они не подойдут к тебе. Но он тоже не может оторвать от тебя своих глаз, хотя и танцует с другой. Почему, кстати, он танцует с ней?
Брук заметила Доминика через открытые двери террасы. Он танцевал с третьей дамой, еще одной красавицей.
— Их вежливости, — солгала она, стиснув зубы, когда посмотрела на него. — Они друзья его матери.
С удивлённо поднятой бровью, Гарриет повернулась к ней, чтобы многозначительно спросить:
— Они слишком молоды, чтобы быть друзьями Анны Вульф, тебе не кажется? И ты не возражаешь?
Брук едва слышала вопрос. Доминик опять получил пощечину! Она закатила глаза и посмотрела на мать, стараясь сдержать довольную глупую улыбку, которая то и дело норовила расползтись по губам.
— Пока не возражаю.
Гарриет вздохнула.
— Роберт солгал нам. Я и представить не могла, что такая ужасная трагедия стала поводом для дуэли. Я не думала, что лорд Вульф будет ненавидеть тебя.
Это сильно сказано. Возможно, вначале так и было, но Брук не была уверена насчет того, что он чувствует к ней сейчас, поэтому сказала:
— Со мной обращались терпимо, пока не заявился Роберт, попытавшийся заставить меня отравить Доминика. Он, кстати, не забыл упомянуть Доминику при встрече, что я пообещала это сделать.