Но у Брук были новости для Доминика, которые она сама лишь сегодня узнала. Но когда эти звериные глаза были так наполнены страстью, и когда он смотрел на неё так как сейчас, она не могла думать ни о чем другом. Занятия любовью с этим мужчиной были кульминацией каждого её дня. Спать вместе, обвившись вокруг его тела, было вторым по значимости. Она любила его так сильно, что иногда у нее на глазах выступали слёзы счастья.
Брук обвила руки вокруг шеи своего волка и притянула его ближе. Они уже были полностью обнажены. И спали так каждую ночь. Но она надеялась, что они продолжат эту традицию, даже если похолодает, хотя девушка и не могла представить, что может быть холодно, когда прижимаешься к его телу…
Он не торопился. Он никогда не спешил. Иногда страсть лишала самообладания их обоих. Но когда он не торопился, он обращался с ней будто скульптор со своим творением, которое лепил с помощью своих нежных прикосновений. Это сводило её с ума. Возможно, поэтому он так и делал, чтобы услышать её стоны, крики и настойчивые просьбы. В последнее время она была чертовски хороша, умоляя его наполнить её собой и дать ей почувствовать его глубоко внутри. Или, возможно, он ждал, что в следующий раз она отплатит ему тем, что с помощью своих рук доведет до безумия. Они оба этого ждали. И всегда их ожидания были оправданы. Но сегодня она, смеясь, оттолкнула его, и залезла на него сверху, чтобы диктовать свой темп. Возможно, она не всегда поступала так, как он ожидал…
Намного позже, окончательно запыхавшись, полностью насытившись и находясь в своей любимой позиции, обвившись вокруг его тела, она вспомнила:
— Кстати, у нас будет ребенок.
— Конечно, будет. У нас будет много детишек, если ты захочешь. Разве я тебе этого не обещал?
— Нет, имела в виду, что мы уже ждем ребенка. В ту ночь в лагере разбойников…
Он рассмеялся:
— Вы девственницы необычайно невезучи… или везучи, в этом конкретном случае.
— Я полностью с тобой согласна, хотя я пока еще не задумывалась над перспективой нескольких последующих месяцев постоянной утренней тошноты, которая придет в дополнении к беременности и может начаться со дня на день.
— Я уверен, что у твоей горничной-ведьмы найдется что-нибудь, дабы облегчить твои страдания.
Она приподнялась и улыбнулась ему:
— Она дразнит меня, ничего не обещая, но я очень надеюсь на это.
— Почему ты раньше мне не сказала?
Она рассмеялась, вспомнив, как Альфреда сегодня загнала её в угол, спрашивая об этом же. Альфреда хотела знать, почему Брук не кудахчет об этом, когда горничная заметила её интересное положение ещё месяц назад.
Поэтому Брук с удивлением спросила её:
— Тогда почему же ты раньше мне об этом не сказала?
Альфреда оскорбилась:
— Разве у меня сейчас есть возможность увидеться с тобой, чтобы он не околачивался поблизости?
Брук рассмеялась:
— Да, это похоже на правду.
— К тому же я ожидала, что ты объявишь об этом ещё месяц назад. Ты что, в самом деле, ничего не замечала?
Брук дала ему тот же ответ, что и Альфреде немного раньше в этот же день:
— Я была слишком счастлива, чтобы заметить.
Бунтарка тоже ждала жеребенка, что сильно взволновало Брук, когда ей об этом сообщили. И Шторм тоже ждала щенят. Об этом они узнали лишь вчера. Брук пошла искать на вересковых болотах свою подругу, которая на несколько недель пропала. Они искали её повсюду. Волк выл и скулил каждый день. Несколько дней спустя собака вернулась домой взъерошенная, немного похудевшая и довольно ослабшая. И тогда, когда обе собаки находились поблизости, со стороны пустошей раздался вой.
Опешив, Брук села, так же как и собаки:
— Я очень надеюсь, что она не привела с собой домой свою стаю.
Доминик хмыкнул и притянул Брук обратно к себе:
— Это может создать нам проблемы. Наверное, это просто её дружок прощается с ней, до следующего раза. Знаешь, хотят слухи, что волки находят себе пару на всю жизнь. И если это так, то может в моих жилах действительно течет немного волчьей крови.
THE END