— Выйди за него замуж, а потом отрави его, — просто заявил Роберт. — Мы сможем потребовать половину его земель, или даже все его земли, если у него нет других родственников. Я знаю, что у него была сестра, которая умерла, но больше никому ничего не известно о Доминике Вульфе.
— А что если он мне понравится? — спросила Брук.
Это могло случиться. Она не надеялась на это, но ведь всякое может быть.
— Не понравится. Ты будешь предана своей семье и станешь презирать его.
Она может, в конечном итоге, начать презирать Доминика Вульфа, но это уж точно не случится из-за преданности своей семье. Но Брук умолчала об этом. Она не высказала того, что думает о предложении Роберта. Девушка знала, что у него была мелкая и злобная душонка, даже жестокая, но неужели ещё и настолько кровожадная? А ведь он был таким красавцем! Всевышний его щедро наградил, он был наследником графа. Для его поступков не было оправдания, кроме того, что он просто был сыном своего отца. Выражение «сын, как отец» никогда не звучало правдивее, чем когда его применяли в отношении семейства Уитвортов. Она отказывалась даже допустить возможность этого нелепого предложения брата, но вместо этого спросила:
— Что ты сделал Доминику Вульфу, если он три раза вызывал тебя на дуэль?
Он фыркнул.
— Ничто не может служить оправданием подобной настойчивости. Но не переводи наш разговор на это, сестрица. Нам не нужен такой родственник, как он. Его смерть снимет любые дополнительные требования принца-регента, которые он может выдвинуть нам.
Она молча указала ему на дверь. В ответ он одарил её таким злобным взглядом, что ей показалось, он способен использовать свои кулаки, чтобы она приняла его точку зрения. И это был бы не первый раз, когда он совершал что-то подобное.
Но он, всё ещё надеясь на свой «план», прежде чем уйти, сказал:
— Будучи вдовой, ты будешь свободна. Более свободна, чем в семье или при живом муже. Имей это в виду, сестра.
Свобода. Это её самое заветное желание! Но не такой ценой, которую предлагает ей брат. И всё же она потеряла свой шанс узнать хоть что-то о человеке, к которому они её отправляют. Роберт знал его, мог бы рассказать ей хоть что-то о нём, но не стал. Она почти попросила об этом, прежде чем дверь за братом закрылась, но она никогда ничего в своей жизни не просила, и не собиралась начинать просить сейчас.
Смешно, но единственное, что она знала о лорде Вульфе это то, что он жаждет смерти её брата. Она не знала, был ли он молод или стар, немощен, а может уродлив. Был ли он так же холоден и чёрств душой, как её семья. А ведь ещё он мог быть уже обручён с кем-нибудь, собирался на ком-нибудь жениться, мог быть даже влюблён в кого-то. Как ужасно думать, что его жизнь будет перевёрнута с ног на голову, только из-за того, что он захотел справедливого правосудия для Роберта, которое не смог получить законным путём. Она уже чувствовала жалость к нему!
Когда карета остановилась для перерыва на обед, они были так далеко от поместья Уитвортов, как Брук ещё ни разу не бывала прежде. К вечеру они будут в Лестершире! Эта поездка в Лондон должна была стать её первым долгим путешествием, её первой поездкой, когда она покинула бы пределы графства. Она решила насладиться этим путешествием, несмотря на то, что ожидает её в конце пути, поэтому большую часть времени Брук провела, разглядывая в окно местность, которую ни разу в жизни не видела.
Но она никак не могла отделаться от тревожных мыслей, которые крутились в голове. Ближе к вечеру она решилась рассказать Альфреде о гнусном предложении Роберта.
Горничная просто подняла бровь, не проявляя ни малейшего удивления.
— Яд, вот как? Этот мальчик труслив, как обычно. Просит об этом, но никогда не сможет сделать этого сам.
— Но он участвовал в дуэлях, — напомнила ей Брук. — Для этого требуется некоторая отвага.
Альфреда издевательски ухмыльнулась.
— Я ручаюсь, он выстрелил из пистолета прежде, чем требовалось. Спроси об этом своего волка, когда вы встретитесь. Я уверена, что он подтвердит мою догадку.
— Он не мой волк. И нам, пожалуй, не следует называть его так, только потому, что мои родители так его называют, — сказала Брук, хотя сама именно так его и называла.
— Ну, ты ещё можешь захотеть.
— Называть его волком?
— Нет, отравить его.
Брук задохнулась от возмущения:
— Прикуси язычок! Я бы никогда так не поступила.
— Нет, я не думаю, что ты поступила бы так. Так поступила бы я, если бы это стало необходимо. Я не отдам тебя в руки человека, который будет плохо с тобой обращаться.