- А кто здесь жил до меня?
- Одна молдаванка. Еуджения. Мы её Женькой звали.
- А почему она ушла?
- Она не ушла. Власти депортировали. Вон, видишь, сумки стоят в углу – это её вещи. Выдворили из страны в течение двадцати четырёх часов, даже шмотки не успела с собой взять. Теперь будем ей отсылать через своих.
- А кто это «свои»?
- Да, есть тут одна парочка. Она наша, украинка, зовут Настя, вышла замуж за итальянца Бруно. Так у них теперь бизнес – пересылка вещей в Украину. Ты можешь собрать посылку, накупить там всякого барахла, и отправить через них своим детям.
- И сколько стоит такое удовольствие?
- Всё зависит от веса. Слушай, может, поужинаем? Я такая голодная. Смотри, уже ночь на дворе. Мне завтра с утра рано вставать, идти на работу, так что, давай, я тебе в постели обо всём расскажу.
Зина была поражена. Алевтина точно такое же время прожила в Неаполе, как и она, но подруга уже настолько вжилась в подпольную жизнь этого города, столько уже всего знала, что Зина просто диву давалась: как? когда она это успела?
Наверное, всё зависело от работы. Зина жила у хозяев постоянно, да к тому же они ей не разрешали никуда выходить. А у Алевтины работа была почасовой, она приходила утром на работу, а вечером уходила домой и свой свободный вечер могла проводить так, как ей того хотелось и моглось.
- Ой, Зинуля, с вечера субботы и до утра понедельника у меня выходной, пойдём на танцы? – предложила Аля.
- Ты что, даже на танцы ходишь? И не боишься, что полиция поймает? – ахнула Зина.
- Боюсь, но что делать, если танцевать хочется, - засмеялась Алевтина, - и потом, мне, ведь, нужно познакомиться с итальянцем, вдруг я замуж выйду?
- А ты хочешь мужа итальянца?
- Тут от желания ничего не зависит, - вздохнула Аля, - мне нужно обеспечить себе и ребёнку безбедное существование. А как я его могу обеспечить, когда сама нахожусь на нелегальном положении. И вообще, глядя на эту жизнь, понимаешь, в каких злыднях проходят лучшие твои годы.
- Но ведь, это же риск, - Зина от волнения даже села в кровати. Девчонки уже давно поужинали и теперь лёжа в постели вели «светские» беседы. - Они такие экспрессивные, такие … - Зина подбирала слово, - «шизанутые», по-другому и не скажешь. А если тебе такой встретится, что тогда? Попадёшься ему под горячую руку, он тебя прибьёт, спрячет у себя в огороде под домом, и никто искать не будет. Никому мы в этой стране не нужны.
- Вообще-то, итальянцы в основной своей массе законопослушные граждане, и с полицией дела иметь не хотят. Ну, а мне такой не попадётся, потому, что я для себя выстроила совсем другу концепцию.
- И как она выглядит?
- Все хотят себе красивого мужа, богатого и любящего, - Алевтина по порядку загнула пальцы на руке, - правильно?
- Наверное, да, - нехотя согласилась с ней Зина, чувствуя в вопросе подруги скрытый подвох
- Вот! – воскликнула та. – А мне не надо красавца. Я выйду замуж за инвалида, старого и некрасивого. Единственное условие – это, чтобы был состоятельным. И я, как жена, имела право на его состояние.
- С ума сошла! – Зина от волнения даже руку к груди прижала. – Зачем тебе такой «перец»?
- Ничего ты, Зинаида, в жизни не понимаешь, - засмеялась Аля, - это же прекрасно, когда муж старец в инвалидном кресле. Ты посмотри, какие в этом выгоды. Что ему нужно, так это хорошо и вкусно покушать и поговорить, всё! На большее у него нет сил. Даже если он чем-то будет недоволен, что он мне сделает? Ровным счётом – ничего. Что нужно мне: законная прописка, его фамилия и его кошелёк, что этот старец мне сможет, не особо напрягаясь, предоставить. И ему хорошо – у него молодая, красивая, здоровая и любящая жена, и мне прекрасно – я в Неаполе!
- Но за ним надо всю жизнь ухаживать! – в сердцах воскликнула Зина.
- Ты знаешь, я за это короткое время такого насмотрелась, что инвалид в кресле меня уже не особо пугает. И вообще, инвалид в Италии и инвалид у нас в Украине – это две большие разницы. Ты смотри, как за ними здесь ухаживают, везде въезд для коляски: и по тротуарам, и в транспорте. Они путешествуют по всему миру. У них для этого есть все возможности, и материальные, и физические. Так что, выйдя замуж за инвалида, я буду в большом плюсе.
- Это, в каком?
- Он меня никогда не сможет ударить.
Уже было далеко за полночь, тишина накрыла землю мягким покрывалом, весь город спал в уютных кроватях, только Зина ворочалась с одного бока на другой. Ей не спалось. Новая постель и разговор с Алей растревожил её сознание, она уже не один час прокручивала его в голове, понимая, что какое-то полезное зерно в этом есть.
Конечно, замужество в её планы не входило, но ведь и планы она строила ещё у себя в Беленьком. А для того, чтобы понять, что нужно, надо хотя бы покрутиться и повертеться в той жизни, о которой мечтаешь.
В общем, мысли не давали покоя. Работы нет, денег тоже, а как выкручиваться из такого положения, Зина и представить не могла. Правда, Аля сказала, что в субботу они пойдут на площадь Святого Бенедикта. Там, на этой площади обосновались украинские нелегалы в поисках работы и туда же приезжают автобусы со всякой украинской снедью: с салом, с чёрным хлебом с изюмом, с домашней колбасой – в общем, со всем тем, чего не купить и не найти в итальянских магазинах.
Продукты Зинаиде не нужны, а вот работа ещё как нужна. Хорошо, что завтра пятница, всего один день, и наступит решающая суббота, в которой, может, ей повезёт, и она найдёт себе работу. На такой оптимистической ноте Зинины глаза, наконец-то, закрылись, и она провалилась в сон, тревожный и пугающий, потому что снилась старая облезлая ворона, громко каркающая и сверкающая своими чёрными глазами так, что сердце сжималось в зловещих предчувствиях.
«Ну и пусть, что всю ночь снились ужасы, - думала Зина, - зато какой чудесный день на дворе». А день действительно был прекрасный. Тёплый, не изнуряюще жаркий, а такой комфортный, от которого Зинино настроение зашкаливало и разливалось по всему телу чувственной жизненной волной.
Алевтина давно ушла на работу, поэтому Зина была предоставлена сама себе. После завтрака на мраморном балконе, ей захотелось пройтись по улочкам города, подышать морским воздухом, а может, даже, и искупаться в морских волнах.
Конечно, легкое чувство страха всё же присутствовало в Зининой груди, но крик чаек, словно голос Сирены, толкал Зину в спину. Ей, несмотря ни на что, хотелось на волю.
Почти четыре месяца она сидела взаперти, выполняла наказы хозяев и не распоряжалась собой. И вот теперь она могла делать всё, что её душенька пожелает. А душенька желала свободы.
Сбежав по ступенькам с лёгкостью семнадцатилетней девушки, Зина во дворе столкнулась нос к носу с хозяйкой их квартиры – Терезой, молодой ещё женщиной, симпатичной и приятной.
Зинино настроение светилось во всём её облике – от летнего цветного костюмчика до сияющих глаз, у Терезы с настроением тоже было всё о,кэй, поэтому женщины улыбнулись друг другу, поздоровались, Зина спросила у хозяйки, как ей добраться до моря, распрощалась с ней и двинулась по извилистой улочке к набережной.
Она шла с сияющей физиономией, улыбалась всем прохожим, и ей казалось, что и они так же счастливы. «Ну, не может быть плохого настроения в такой необыкновенный день», - думала Зина, когда неожиданно, краем глаза, заметила женщину, которая внимательно следила за ней.
Итальянка имела какой-то суровый взгляд и преклонный возраст. Она стояла возле дверей своей, очевидно, квартиры, и когда Зина, быстро проходила мимо неё, делая вид, что не видит обращённого на себя внимания, схватила её за руку так сильно, что Зинаида дёрнулась всем телом.
От неожиданности она даже не выдернула руку, так и стояла в ожидании, что женщина объяснит ей своё поведение. Но итальянка, не выпуская Зининой руки, быстро и непонятно заговорила на своём местном наречии.