- Нет, нет, оставьте свой диалект, - замахала Зина свободой рукой, - говорите по-итальянски.
- Твой путь усыпан шипами, - услышала она в ответ на свою тираду.
- Не поняла, - воскликнула Зина, А как тут понять, если эта ужасная женщина несёт бред сивой кобылы. Какие-то шипы. О чём она вообще говорит?
- Этот путь для тебя опасен, чего тут непонятного, - проворчала сеньора.
- Что Вы имеете в виду? – Зине стало неуютно под взглядом чёрных глаз незнакомки.
- Не каждого вот так запросто я останавливаю посреди дороги, но ты – дело другое. Раскрой свою ладонь, чтобы я могла ясно увидеть, что тебе грозит.
Зина не верила цыганкам, не верила в гадание, не раскладывала на желание пасьянс. Она знала, что это не Богоугодное дело, поэтому, никогда с подругами не гадала на кофейной гуще. Ей казалось, что таким необдуманным поступком можно не отвратить, а только накликать себе беду.
Но в данную минуту под магнетическим взглядом незнакомки её ладонь раскрылась. Какое-то внутреннее чутьё подсказало Зине, что сейчас не нужно полагаться на свои принципы, а нужно делать то, что говорит эта пожилая женщина.
А та с её рукой творила что-то невообразимое: то нежными движениями гладила по ладони, осторожно касаясь своими пальцами и разглаживая её, то близко подносила к глазам, словно хотела в ней что-то разглядеть, то прикладывала к носу, как бы, внюхивалась в ладонь. Зине казалось, что ещё чуть-чуть, и она её укусит, словно маленький ребёнок, попробует на зуб.
Но, несмотря на все эти невероятные манипуляции, Зина, всё же, руку не отнимала, а продолжала стоять и внимательно наблюдать за итальянкой.
- Напрасно ты сюда приехала, - вдруг изрекла незнакомка.
- Почему? – Зина почувствовала, что хорошее настроение испаряется, как утренний туман в погожий денёк. Вместо него под юбку заползает уже изведанный, не так давно, холод.
- Потому что тебя подстерегает опасность. Ты столкнёшься здесь с тёмными силами, которые несут в себе загадку прошлого и угрозу жизни будущего.
- Господи, - воскликнула Зина, резко выдернув ладонь из руки незнакомки. Ей мгновенно вспомнился сон и его ночные кошмары в виде чёрной вороны. – Что ты каркаешь? Какие такие тёмные силы? Какие такие загадки? Да у меня в жизни отродясь тайн не было.
- Не хочешь, не верь. Но я говорю всегда то, что вижу, - поджала губы пожилая сеньора.
- А что ещё ты видишь?
- Вижу, что встретишь здесь свою любовь. И если ты её не оттолкнёшь, то она как раз и поможет тебе справиться с тёмными силами.
Зина в ответ только горько рассмеялась:
- Любовь! – воскликнула она. – Какая любовь? Ты в своём уме? То пророчишь тёмные силы, а то вдруг про любовь заговорила. Изъясняешься замысловатыми фразами и хочешь, чтобы тебя понимали. А простыми словами слабо? Может, просто дашь совет?
- Можно и по-простому, - пожала плечами женщина, - отвечу, если смогу.
- Раз здесь меня ждёт опасность, так не вернуться ли мне назад домой? – это спрашивала не Зина, это спрашивало её сердце. На протяжении всего времени, что она жила в Италии, у Зины в сердце всё время звучала дилемма: уехать - не уехать?
- Ну-ка дай ещё раз посмотреть на твою ладонь, - сеньора опять погладила по ладони, покрутила её, то направо, то налево, внимательно вглядываясь в изогнутые линии. – Нет, назад тебе дороги нет. Ты в свой дом не вернёшься.
От такого ответа не только холод прошёлся по коже, всё тело Зинаиды сжалось в комок от страха.
- Ты так говоришь, словно увидела мою жизнь от начала и до конца, - прошептала она заледеневшими от ужаса губами. – Какую такую гадость ты высмотрела на моей руке? И что значит, я не вернусь в свой дом?
- Это значит, что ладонь твоя не даёт мне ответ на этот вопрос. Поэтому, принимай к сведению только то, что я сказала, и не придумывай для себя никаких посторонних доводов.
У Зинаиды в голове опять вспыхнул ночной кошмар, и она в сердцах прямо в лицо выкрикнула гадалке:
- Ты, старая мегера, зачем ты меня остановила? Зачем наговорила столько неприятных вещей? – у Зины вертелось на языке обозвать эту тётку старой каргой, но по-итальянски таких слов нет, поэтому она заменила их на мегеру. Зина была в таком гневе, что ей захотелось даже треснуть эту каркающую вещунью по голове, и непременно, сковородкой, да так, чтобы та на всю оставшуюся жизнь запомнила, как накаркивать беду случайным прохожим.
- Нехорошо оскорблять тех, кто хочет тебе помочь, - мягкий взгляд её миндальных глаз остановил гневные Зинины мысли. – А старая мегера в твоей жизни ещё встретится, вот увидишь. У тебя всё впереди.
Ну, какое тут может быть море, скажи на милость? Какой отдых? Слова незнакомки выбили почву из-под Зининых ног. Она развернулась, и медленно пошла назад домой.
Солнечный день всё ещё оставался солнечным, но для Зины это уже ничего не значило. Хорошее настроение, как рукой сняло. Дилемма, уехать – не уехать, обрела новую силу. И так захотелось домой, что просто волком вой.
- Брошу всё к едрене фене, и к детям укачу, - это уже был крик души.
- Господи, - посетовала Алевтина, - ну зачем ты слушала эту старую «метёлку»? Больная баба, выжившая из ума. На неё никто здесь не обращает внимания, поэтому она ловит доверчивых и пугливых нелегалок и вешает им свою лабуду на уши. А они на неё ведутся. Вот как ты, например.
- Да, как же не вестись, когда она говорила так убедительно, что у меня мороз по коже пошёл, - воскликнула Зина.
- Мороз? По коже? – улыбнулась Аля. – И это в жаркий день бабьего лета? Не верю!
Подруги сидели на своей террасе, потому что балконом это ну никак нельзя было назвать, и наслаждались вечерней прохладой. Зина весь день пробыла дома, так как куда-то идти после зловещих предреканий ей уже совсем не хотелось. Она провалялась весь оставшийся день на диване, а вечером, встретив подругу с работы, рассказала той о гадалке.
- Вот тебе смешно, - вздохнула Зина в ответ, - а я вся трясусь от страха. Ты бы слышала, как она вещала: «загадка прошлого и угроза будущего», кошмар!
- Да не принимай близко к сердцу, - махнула Аля рукой, - все её предсказания – это фигня на постном масле. Плюнь и забей.
Легко сказать – забей. А как это сделать, если забить не получается. Она глянула на Алевтину, и поняла, насколько той всё просто. Разница в возрасте – двенадцать лет, вдруг ощутимо дала о себе знать.
«Нужно срочно менять свой характер, - подумала Зина, - это затурканное село надо жечь калёным железом».
И действительно, Аля, живущая всю свою жизнь в большом индустриальном городе, ничего не боялась, в Италии её жизнь била ключом. Наверное, поэтому, она так быстро вжилась в эту неапольскую круговерть.
Зина же, наоборот, в Италии себя чувствовало робко. Если так можно выразиться, то она перебегала с опаской от одного куста до другого и старалась получше в них замаскироваться. Очевидно, на её поведении сказался менталитет деревенской жительницы.
Она-то и в родном городе Запорожье, после долгих лет жизни в селе Беленьком, чувствовала себя не в своей тарелке, когда приезжала в гости к дочке. А здесь, в Неаполе, чужом и огромном мегаполисе, и подавно.
- Всё! – воскликнула Зина после долгих раздумий по поводу своего возраста и своего деревенского менталитета. – Ты права, не буду поддаваться на провокации всяких неадекватных чужестранок, а буду воспитывать в себе настоящую итальянскую сеньору, которой море по колено.
- Вот! Молодец! – поддержала её Алевтина. – Мы с тобой, когда сюда ехали, о чём договаривались?
- О чём?
- Что покажем всему миру, какие мы классные девчонки!
- Девчонки, - хмыкнула Зина, - ты – да. Самая настоящая девчонка. А я…
- А ты тоже девчонка. Зинуля, правда, ты очень изменилась. Похудела, похорошела, помолодела. Я бы ни за что не дала тебе твой возраст.
- Ты что, таким комплиментом поднимаешь мне настроение? – улыбнулась Зина.