И чтобы окончательно показать, что она не ведётся на всякие штучки, Зинаида не ответила на заигрывание Красавчика, а с умным видом пошла накрывать на стол.
Мина успела к обеду, поэтому за стол сели все вместе. Зинаида отказывалась, но Риккардо не хотел об этом даже слышать.
- Мне приятно быть в женском обществе, поэтому отказы не принимаются. И вообще, кто здесь хозяин? – грозно шутил Риккардо. Только Мина, как коршун, щёлкала своими чёрными глазами в Зинину сторону и грозно хмурилась. Видать, такой дружеский жест брата ей не очень нравился.
-Ты не сильно-то, милочка, крылышки свои расправляй, - злобно шепнула она Зине, когда Риккардо вышел в свой кабинет за бутылкой вина. - Брату кажется, что он хозяин, но на самом деле всем руковожу здесь я. И ты, пожалуйста, не впадай в буйную эйфорию, а помни о том, что я тебе сказала: никакого флирта. Поняла?
Зина в ответ, молча, махнула головой. А что тут скажешь? И так всё ясно. Везде и всюду правят женщины, и Италия в этом не исключение.
Пошли рабочие будни. Зинаида со своими обязанностями справлялась легко. Хозяина практически дома не было, он постоянно крутился на работе. Риккардо появлялся только к вечеру, поэтому она целый день была предоставлена сама себе. Иногда, без предупреждения, забегала Мина и со злющим видом шарила по всему дому. Чего она искала, Зина не знала, но её присутствие всегда портило настроение.
А если не обращать внимания на Минины прибамбахи, то, в общем-то, жизнь была терпимой. Уборку Зина умела делать, да и кухней Риккардо её не терроризировал. Заказывал постоянно свою пасту: то красную, то белую, то с морепродуктами, то с мясом. В общем, не вредничал. Иногда, когда ему хотелось какого-то разнообразия, тогда он вызывал Зинаиду к себе в кабинет и говорил:
- Ну, ладно, так и быть, я согласен. Завтра у нас на обед твоя кухня. Давай, корми меня своим холестерином.
Это означало, что Зина должна идти в магазин, покупать свиные рёбрышки и жарить жаркое. Дело в том, что итальянцы старались не есть жареной пищи. Они готовили её в основном на пару, избегали всего жирного, особенно тех продуктов, где, по их мнению, находился сильнейший холестерин.
А Зина, наоборот, считала, что именно этот самый холестерин и нужен организму, правда в нормальных количествах, и очень страдала, когда не получала его совсем. Поэтому, не обращая на привычки итальянцев, она иногда в свой выходной ездила на площадь Святого Бенедикта, куда приходили автобусы из Украины, и покупала у водителей солёное сало. Приносила его домой и прятала в холодильник, чтобы, когда уже совсем припечёт, съесть этот украинский наркотик и не мучиться от неудовлетворённости.
Жизнь у Зины вообще была бы нормальной, если бы не Мина. Её холодный и пронизывающий взгляд висел на Зининой спине, словно паук-птицеед, и Зине казалось, что она и есть та самая птичка, которая вот-вот попадётся в его паутину.
- Нет, это невозможно, - выговаривала она Алевтине, когда они сидели в кафе в воскресенье, в свой законный выходной, и отдыхали от работы. – Она всё время за мной следит, подглядывает, присматривается, принюхивается. Боится, наверное, чтобы я чего не украла. Сил моих больше нет.
- А ты поговори с Риккардо, он же к тебе неплохо относится, может и защитит, не даст в обиду, - советовала Аля.
- Ага, легко сказать, но как это сделать, когда он всегда на работе. Вечером придёт уставший, голодный, а тут я со своим нытьём. Нет, так не годится. И Мина, если догадается, что я на неё капаю, отравит. Возомнит себя Лукрецией Борджиа, какого-нибудь яда подсыплет в кофе и всё, пиши пропало. Ты же знаешь, у них это национальное.
- Да, с такими аргументами спорить трудно, - согласилась, вздыхая, подруга.
Зина тоже вздохнула, вспоминая Риккардо. Он действительно к ней неплохо относился, иногда шутил, иногда вёл беседы, но это было всё какое-то наигранное. Или нет, не так, не наигранное, а пустое. Просто для него это были разговоры без определённого чувства симпатии или антипатии, так называемые - светские беседы или пустые разговоры.
Он разговаривал и шутил, как с посторонним человеком, которому ничем не обязан. Между ним и Зиной, несмотря на такие фривольные отношения, постоянно держалась дистанция, и держал эту дистанцию именно Риккардо, а не Зина. Так что, его сестра напрасно боялась Зининых чар. Он к ним был абсолютно равнодушным.
И это, если честно говорить, Зину слегка обижало. Риккардо ей был ровесник, ему тоже исполнилось пятьдесят шесть лет, и Зине казалось, что у них должно быть что-то общее: общие взгляды, вкусы, симпатии. Но ничего такого в их отношениях не было.
В принципе, Красавчик был неплохим человеком – добрым, нежадным, Зинины деньги, которые она у него получала, всегда по её просьбе пересылал детям в Беленькое. Никогда не отказывал ей в такой помощи. И, поэтому, Зина к нему тоже относилась со всей душой. Ей хотелось для него сделать что-то хорошее, вкусно накормить или украсить спальню букетом цветов.
Но, это ничего не замечалось. Внешне Риккардо казался весёлым, а вот глаза оставались грустными. И вообще, в последнее время он ходил, словно в воду опущенный. Зина думала, что у него неразделённая любовь. Но, как оказалось, это было абсолютно не так.
Откровение случилось совсем внезапно. Никто его не подстраивал, всё произошло само собой, в один из пасмурных и неуютных вечеров. В доме было прохладно, холодный мрамор полов холодил не только воздух, но и души домочадцев.
Зина отдыхала, ёжась в своей кровати от холода. Мина не разрешала включать отопление на полную мощность, держа в помещении восемнадцать градусов тепла. Она объясняла это экономией, потому что у брата стали неважно идти дела в бизнесе.
Удивительно то, что сначала Зинаида работала в семье, которая имела в своей собственности сады с лимонными деревьями, а теперь, Зина жила у хозяина, который из этих лимонов делал настойку. Риккардо имел завод по изготовлению лимончино – крепкого и ароматного национального ликёра.
Так вот, лёжа в кровати, Зина никак не могла согреться. Она уже хотела встать и выбить у Красавчика хотя бы двадцать градусов тепла, как в дверь постучали.
- Зина, не хочешь мне составить компанию, - совсем уже несчастным тоном проговорил Риккардо. В его голосе звучали нотки маленького мальчика, которого обидели большие дядьки.
- Слушай, Риккардо, - Зина вышла из комнаты, накинув на себя махровый халат и надев на ноги шерстяные носки, - я, конечно, не олигарх, как некоторые, но у себя дома согреваюсь нормальным отоплением, а не лимонной водкой. У тебя вон, от холода, совсем настроение упало.
- Это не от холода, - простонал в ответ Риккардо.
- От неразделённой любви, что ли?
- Причём здесь любовь? - удивился Риккардо. – У меня бизнес летит в тартарары, а ты про какую-то любовь говоришь. Хотя, что тебе понимать в моих делах, - махнул он рукой с сожалением.
- Почему же мне не знать, когда я очень хорошо во всём этом разбираюсь, - усмехнулась Зина. – Риккардо, у меня высшее экономическое образование, по-вашему – я магистр экономических наук. Я всю жизнь проработала старшим экономистом, и уж что-что, а как вести дела в бизнесе мне прекрасно известно.
От неожиданности Риккардо громко икнул. Его взгляд, который буквально минуту назад был такой равнодушный, вдруг в одно мгновение приобрёл смысл. Он посмотрел на Зину с нескрываемым интересом и опять громко икнул.
- Что ты разикался? – воскликнула брезгливо Зина. Она терпеть не могла пьяных мужиков. – Напился до икоты?
- Нет, - замахал головой Риккардо в ответ, - я не пьяный. Я вообще мало пью, просто ты меня ошеломила.
- Чем?
- Это правда, что ты магистр экономических наук? – недоверчиво спросил Риккардо
- Конечно, правда. И если у тебя трудности в бизнесе, то я тебе помогу с удовольствием.