Итальянское Рождество – семейный праздник и украшению своего жилища в этот праздник итальянцы придают большое значение. Поэтому в последние дни перед Рождеством Зина занималась тем, чем занимались все итальянские хозяйки – украшением дома.
Магазины ломились от обилия высококачественных и в тоже время недорогих товаров. Всё было устроено так, чтобы заглянув сюда, покупатели не ушли с пустыми руками, а могли себе сделать подарок к Рождеству. Огромные прилавки утопали в яркой мишуре, и Зина, заразившись праздничной лихорадкой вместе с местным населением, набрала немало этой мишуры для украшения фамильного палаццо.
Красивые красные и ярко-жёлтые свечи Зинаида установила в подсвечники и канделябры. На стол постелила красную скатерть. В Италии в этот праздник вообще всё обвешивают красным. Даже дороги устилают красными дорожками, что для неё было очень удивительным.
Мебель украсила искусственными хвойными веточками с бантами и натуральными сушёными ягодами, а на входной двери снаружи подвесила рождественский венок.
Все эти торжественные детали она проделала ещё до приезда Матильды, а сегодня занялась пирогами и праздничным угощением. Лоренцо заказал в местной лавке сдобный пирог Панеттоне, по виду напоминающий кулич, с фруктами, лимонными и апельсиновыми цукатами.
Зина, если бы знала их традиции, то смогла бы испечь такой кулич и сама, но ведь это было первое её Рождество и первое знакомство с местными обычаями, поэтому пироги с грибами, напоминающими родную Украину, ей казались не хуже итальянского Панеттоне.
На праздничный стол в этот день подавались рыбные блюда во всевозможных вариантах: спагетти с моллюсками, мидиями, креветками. Зина и здесь не устояла и добавила свой украинский мотив – треску в томатном соусе, приготовленную так, как она это делала у себя дома, с тушёным луком и морковью. Может эта Медуза Горгона отведает Зининой кухни и сменит гнев на милость.
А день действительно был солнечный и праздничный, потому что вместе с католическим Рождеством итальянцы отмечали и другой важнейший праздник – Сатурналии. Это день зимнего солнцестояния. День, когда возрождается солнце.
На Сатурналии по традиции, рассказывал Зине Лоренцо, зажигают большое полено, которое должно гореть до самого Нового Года. Но, поскольку в современное время такое полено не жгли, Зинаида решила на праздник испечь торт «Деревенская изба», имитирующий избу, выложенную из песочных поленьев и залитых сладким сметанным кремом. В общем, получилось вполне по-новогоднему.
«Интересно, - думала про себя Зина, - Лоренцо встал и уже позавтракал, а этой мымры ещё нет. Она что, до сих пор спит, что ли?»
Но, оказалось, Матильда уже уехала давно куда-то в неизвестном направлении. Даже Лоренцо не знал, где её носит, а где уж Зине следить за ней, если она всё утро находилась у плиты.
- Вот скаженная баба, - вполголоса проговорила Зина, - иметь такую энергию в восемьдесят пять лет!
И всё же, несмотря на неприятности в доме, в воздухе царила праздничная атмосфера. Настроение на Рождество у итальянцев просто прекрасное, ведь они темпераментные люди и умеют праздновать и веселиться. Зина надеялась, что в такой праздничный день Лоренцо с сестрой пойдут на ночную мессу и Господь своим богоявлением смягчит сердце Матильды.
Но ужин расставил все точки на свои места. Зина хлопотала у стола, Лоренцо поднялся в свою спальню, чтобы надеть праздничный наряд, а Матильда, которая буквально час назад вернулась из своих блужданий, зашла на кухню, чтобы просмотреть праздничное меню.
Одетая в неизменно чёрный наряд и зыркая во все стороны, она точно так же, как и вчера походила на старую ворону. Зине от её вида на память сразу пришли слова песни: «Чёрный ворон, что ты вьёшься, над моею головою». Но вслух запеть она всё же не решилась.
- Это что ещё такое? – грозно прокаркала ворона, тыкая своим, скрюченным от подагры, указательным пальцем в пироги.
- Пироги с грибами, - промямлила в ответ Зина. Грозный вид хозяйки не предвещал ничего хорошего.
- Я что, их заказывала? – продолжала каркать Матильда.
- Нет, но Лоренцо разрешил, он любит мою украинскую кухню.
Зина даже не поняла, что такого предосудительного сказала, но Матильду от её слов затрясло, словно в лихорадке.
- Какую кухню? – заикаясь от трясучки, наступала Матильда.
- Украинскую, - ещё тише от страха мямлила Зина.
- Так ты что, приехала сюда из Украины?
- Да. Из села Беленькое, - отвечала Зина, а в голове у неё крутилось: «Чего так взбеленилась, мегера? Не любишь украинцев? Мегера? Я сказала мегера?»
- А фамилия у тебя какая? – не унималась Матильда.
- Ясень.
- А улица? Как называется твоя улица? – уже и не рычала, а просто громко кричала, размахивая перед Зининым носом руками Матильда.
- Сосновый бор, дом номер семнадцать, - на всякий случай уточнила Зина. Вдруг этой сумасшедшей понадобится ещё и номер дома.
- Этого не может быть, - сорвалась с крика на визг Матильда. – Ты, гадина ползучая, каким хитрым ходом ты пролезла в мой дом? – вопила она в истерике и тыкала Зину в грудь крючковатым пальцем. – Кто тебе дал наш адрес?
- Матильда, успокойтесь, - отталкивая от себя хозяйские руки, пятилась к выходу из кухни Зина, - я не понимаю, о чём Вы говорите. Никто мне Ваш адрес не давал. Я сюда попала случайно.
- Вон!. . . – дикий, безудержный вопль вырвался из горла Матильды. – Вон! И чтобы я тебя, гадину, не видела за мгновение.
Ужас, стоявший в глазах хозяйки, заполз и в сердце Зины. От страха она ничего не соображала. Что ей делать? Куда бежать? Она вспомнила, что кроме Матильды в этом доме есть ещё и Лоренцо, который относился к ней с симпатией. Недолго думая, Зина развернулась и побежала наверх в его спальню.
Матильда тоже двинулась следом. Наверное, смотрела, чтобы Зина не дай Бог, не стащила чего по дороге своего отступления.
Зина без стука и со всего разбега вбежала в комнату Лоренцо. Тот, никого не ожидая, спокойно переодевался в праздничный наряд. На нём были брюки и майка. Рубашку он ещё надеть не успел и держал её в руках.
Зина ворвалась в его спальню, чтобы попросить о снисхождении и не выкидывать её в Рождественскую ночь на улицу, но то, что она увидела, превратило Зинаиду в стопор. На шее у Лоренцо на золотой цепочке висел медальон. Этот медальон Зина никогда не спутала бы ни с каким другим похожим медальоном, потому что это был медальон её мужа Саши, погибшего при странных обстоятельствах больше десяти лет назад. Его золотой цвет с зеленоватым оттенком светился на груди Лоренцо, словно маяк в безлунную ночь.
От бега по ступенькам и от внезапно увиденного медальона у Зины зашлось сердце. Оно на мгновение остановилось, а потом застучало в бешеном ритме. Дух, захвативший лёгкие не давал вдоха. Зина хотела крикнуть, но не могла. От волнения её рот открывался в немом крике, и она в ту минуту сама себе казалась беспомощной рыбой, выброшенной на берег.
- Откуда, – прошептала Зина, показывая на медальон, - откуда эта вещица у тебя?
- Это наша фамильная печать, - гордо произнёс Лоренцо. – А почему ты спрашиваешь? И вообще, почему ты сюда ворвалась без стука?
- Матильда меня выгоняет, - воскликнула Зина, потому что к ней вернулся голос. – Но, это сейчас не важно. Я ещё раз спрашиваю, откуда у тебя этот медальон?
В этот момент, задыхаясь от бега, в спальню ворвалась Матильда. От старости она не могла так быстро подниматься по ступенькам, но вопрос, который Зина задала, всё же услышала.
- Ничего ей не отвечай, - просипела она своему брату. – Это не её дело.
- Послушайте, - воскликнул Лоренцо, - что случилось, пока я переодевался?
- Она меня выгоняет из дома! – воскликнула Зина. - Не позволяй ей этого сделать.
Но Зина видела, что её голос был для Лоренцо пустым звуком. Как во всех итальянских семьях, в этой семье главной была сеньора. И ответ, который она услышала, подтвердил это.