- Зина, пусть будет так, как хочет Матильда.
- Хорошо, - воскликнула она в ответ, - если ты считаешь, что меня можно выгнать на улицу, как паршивую собачонку, то тогда я имею право сделать вот так, - и она подбежала к Лоренцо и резким рывком руки сорвала с его шеи медальон. – Раз уж мне суждено уйти из этого дома, будет справедливо, если я заберу то, что мне полагается по праву – медальон моего мужа!
- Нет! – завизжала во весь голос Матильда. – Не смей его трогать! Я тебя с ним никуда не пущу! Отдай сейчас же.
Зина обернулась на голос и ужаснулась. В проёме двери стояла злая страшная старуха. Одетая во всё чёрное и седая. Ну, точно, как старая карга.
И тут вспышка воспоминаний молнией пронзила потухшую память. В одно мгновение Зина вспомнила показания своего соседа. Показания десятилетней давности. Она тогда им не поверила, ссылаясь на то, что сосед находился всегда на подпитии. И милиция этим показаниям не придала значения. И вот сейчас перед Зиной стояла именно та старая карга, которую сосед увидел на месте происшествия.
- Это ты, - воскликнула вдруг догадавшаяся Зина, - это ты убила моего Сашу!
-Нет! – заверещала в ответ Матильда. – Я не хотела. Это был несчастный случай.
- Но зачем? – Зина не слышала ответа Матильды. – Зачем тебе это надо было?
Но Матильда не ответила. Она с громким криком «А!..А!..А!..» кинулась на Зину, стараясь отобрать медальон. Завязалась потасовка. Или нет. Самая настоящая драка. Зина была в шоке. Она никогда в своей жизни не дралась. А тут ей приходилось отбиваться от нападок старухи, которая в своих сильных наскоках так и норовила выхватить свою добычу из Зининых рук.
Конечно, в такой схватке побеждает молодость. А поскольку Зина была намного моложе своей соперницы, то победила она. Хотя победой это назвать нельзя. Устав отбиваться от назойливой и проворной старухи, Зинаида, что было силы, оттолкнула её от себя, та упала на пол и затихла. Матильда лежала на полу абсолютно без дыхания, даже веки на её закрытых глазах не дрожали.
- Святой Антоний! – хватаясь за голову, воскликнула Зина, совершенно не понимая в момент ужаса, что призывает себе на помощь итальянских святых. – Я её убила!
С этими словами она выскочила из спальни, сбежала по ступенькам на первый этаж, словно пуля, залетела в свою комнату, схватила курточку, сумочку и так, в чём была одета, выскочила на двор.
Чувство дежа вю не покидало Зину ни на минуту. Всё опять так, как месяц назад. Опять без денег, без одежды, в комнатных тапочках и снова на улице. Да ещё в праздник. В рождественскую ночь. Куда бежать?
А бежать было некуда. На улице даже появиться нельзя, сразу за внешний вид потащат в полицейский участок. Нет, нужно переждать. Зина забежала вглубь сада, в мраморную беседку. Её всю трясло и от ужаса, совершённого ею, и от страха, что сейчас в доме появится полиция и обнаружит на полу бездыханную Матильду.
Мрамор беседки ещё больше холодил Зинино тело. Её зубы клацали так громко, что казалось их слышно не только в далёком уголке задремавшего на зиму сада, но и за его пределами.
- Нет, - тихонько шептала себе под нос Зина, чтобы хоть как-то согреться, - это не Рождественская, а Варфоломеевская ночь. И гадалка оказалась права. Как она там навещала: я столкнусь с тёмными силами, с загадками прошлого и угрозой будущего. Вот действительно: тёмная сила – Матильда, загадка прошлого, это гибель моего Саши. Никогда не поверю, что она его убила только для того, чтобы завладеть золотым медальоном. Что-то здесь не так. А Лоренцо, Боже мой, какой слизняк. Так идти на поводу своей сестры. Какой-то бесхребетный мужик. Хотя его-то и мужиком назвать нельзя. Старый дед, вот он кто.
Обозвав Лоренцо дедом, Зине стало немного легче, но это ничего не меняло, вся она ещё дрожала, и зубы всё ещё клацали. В голове был кавардак, а на душе лежала холодная мраморная глыба. И этот мрамор, который был повсюду: и на полах в доме, и на скамейках беседки, и даже в её душе, этот мрамор Зина сейчас люто ненавидела. Его жуткий холод, как крадущийся вор, медленно ползал по всему её организму и пронизывал не только до костей, но и проникал даже в мозг, замораживая и тормозя его. Поэтому Зина с трудом соображала и не могла найти выход из такого трудного и ужасного положения.
От нервов она наворачивала круги по беседке, а руки её всё время куда-то лезли. Вот и сейчас они залезли в сумочку и достали мобильный телефон. Для чего они это сделали, Зина понять не могла, но она точно знала, что звонить Алевтине нет никакого смысла. Чем подруга может помочь? Да ничем. Она же не сможет сейчас приехать из Неаполя в Марекьяро. Ещё карабинеры схватят по дороге. Полиция на праздничные дни усилила свой наряд для безопасности итальянцев. Хотя от кого этих итальянцев оберегать? «Кошелёк или жизнь» - это не реплика из бандитского сериала, это любимое выражение неаполитанских жуликов. Они сами, кого хочешь, обидят. Вот, к примеру, взять Зину.
Когда Зина подумала о себе, как о примере, слёзы из глаз потекли ручьями. Ей себя стало так жалко, что не описать словами. Одна, в чужой и жестокой стране. Нет родных и близких. Стоп! Почему нет близких. А Риккардо, он же обещал дружеское плечо. Сам сказал, что бы ни случилось, в любое время дня и ночи, а сейчас как раз глубокая ночь и как раз случилось так, что Зине нужна помощь.
От такой удачной мысли зубы перестали клацать. Зина лихорадочно шарила на дне сумки в поисках визитки, которую так небрежно и необдуманно когда-то забросила. Стоило попасть в беду, как она отчётливо осознала цену дружбы, предложенной в тот вечер Риккардо.
- А ведь ты тогда хотела денег, - с упрёком обращалась сама к себе Зинаида, копаясь в сумке. – Что, спасли тебя сейчас твои евро?
И простой клочок бумажки - визитка, которую она с таким трудом отыскала, засияла перед ней золотым бонусом, брошенным в её ладони с небес самим проведением.
Телефон звонил долго. Целых десять секунд, но Зине они показались вечностью. За эти десять секунд она успела передумать кучу мыслей. А вдруг Риккардо нет в Неаполе? А если он не захочет с ней знаться? А может у него появилась другая женщина?
Куча глупых и не очень мыслей лихорадочно теснились в её голове и, толкая друг друга, лезли наперегонки в её сознание. Оказывается, как много можно передумать всего за каких-нибудь десять секунду. И не просто много, а уйму. Даже мысль о детях, - «и что с ними будет, когда меня посадят в тюрьму?» - нахально вылезла впереди всех других на первое место.
От волнения Зину бросило в пот, только не жаркий, а холодный. Неприятная испарина выступила на носу и подбородке. Потом медными молоточками застучало в висках, и, наконец, когда Зина решилась дать отбой, и на другом конце провода прозвучало: «Pronto», её сердце вздрогнуло и свалилось в живот. Она ощутила это очень отчётливо, так как именно в животе, в самом солнечном сплетении, она услышала своё сердцебиение.
- Риккардо, - от волнения голос дрожал, да собственно не только голос, но и спина в районе лопаток. – Это Зина. Ты меня слышишь? - Зина говорила шёпотом, так как боялась себя выдать. Вдруг её ищут с собаками?
- Святая Мадонна, - воскликнул Риккардо. – Куда ты пропала, amore mio. – Зина улыбнулась. Надо же, она всё ещё была его любовью. – Только говори громче, я у друзей и мы празднуем Рождество.
- Я не могу говорить громко. У меня неприятности, - Зина слегка голос повысила, но совсем нормально говорить всё же не могла.
- Хорошо, я сейчас выйду в другую комнату, - и через время Зина услышала очень отчётливо, без шумового фона, состоявшего из смеха, хлопков пробок из бутылок и громкого разговора, - я так рад тебя слышать. Приезжай ко мне или хочешь, я сам к тебе приеду. Ты где сейчас?
По голосу было слышно, что он действительно рад Зининому звонку.
- Риккардо, - перебила его Зина, - мне сейчас не до веселья. Помнишь, ты когда-то сказал, что всегда мне поможешь?