— Я всегда знал, что ты пойдёшь в Джеймса, — отвечает крёстный, и я с удивлением отмечаю весёлые нотки в его голосе и задорные искорки в глазах.
— Это почему? — чувствую, как расплываюсь в широкой улыбке.
— В твоём возрасте он тоже был в курсе всех событий, зачастую даже тех, которые ему и знать не надо было.
— О, — я понимающе киваю. — В таком случае да, я весь в отца.
Сириус подходит ближе и взъерошивает мои и без того непослушные волосы. Затем опускает ладони мне на плечи и, заглядывая в глаза, тихо произносит:
— Сегодня вы в целях дополнительной безопасности переберётесь в Лондон, и вечером состоится собрание.
— Какое собрание? — заинтересованно спрашиваю я.
— Вот вечером и узнаешь. На самом деле, Джеймс и Лили против твоего присутствия, но не волнуйся, — Сириус загадочно улыбается, — я всё сделаю для того, чтобы и ты там был. Потому что тебя это касается в первую очередь. А пока иди, собирай вещи. И Рона с Гермионой тоже предупреди.
Я послушно киваю в ответ и, покинув кухню, устремляюсь в свою комнату.
— Что хотел Сириус? — с порога спрашивает меня Гермиона.
— Сказал, чтобы мы собирали вещи. Через полчаса переезжаем.
Друзья переглядываются, а затем снова смотрят на меня, но ни один из них так и не решается заговорить.
— Что? — нервно спрашиваю я, бросая короткий взгляд на друзей, попутно распахивая створки шкафа.
— Просто с вашей-то семьёй всё понятно, — неуверенно произносит Гермиона, переступая с ноги на ногу и упорно отводя взгляд.
Я распрямляюсь со школьной мантией в руках и внимательно смотрю на подругу. Та закусывает губу и поднимает на меня глаза.
— Нам с Роном, наверное, придётся покинуть тебя, — наконец, очень тихо и неуверенно произносит Гермиона, и поспешно отворачивается к окну.
— С чего вдруг? — изумлённо восклицаю я, и теперь смотрю Рона. Тот пожимает плечами и присаживается на край кровати, вдруг заинтересовавшись узором на обоях.
— Ну, Гарри, как ты не понимаешь? Твоя семья в опасности, вы перебираетесь в другое место, и наше с Роном присутствие может оказаться… — Гермиона запинается, — лишним.
Я выпускаю мантию из рук и прислоняюсь к дверце шкафа. Воцаряется гробовая тишина, Гермиона так и стоит спиной ко мне, Рон упорно разглядывает обои.
— Ну вы и ненормальные, скажу я вам, — цежу я, нервным движением пропуская пряди волос между пальцев, — Герми, ты же мне сама не раз говорила, что мы — команда, единое целое. Куда я — туда и вы. Так было, и так будет всегда. И никаких «но».
Я замечаю, как напрягаются плечи Гермионы, но спустя пару секунд она разворачивается ко мне лицом, и на её губах играет тёплая улыбка.
— Гарри… — выдыхает подруга, сокращает между нами расстояние и обнимает меня, прижимаясь щекой к моей щеке.
Я провожу рукой по спине Гермионы и спрашиваю наигранно недовольным тоном:
— И к чему было всё это представление?
Герми отстраняется и смущённо опускает ресницы.
— А вдруг мы вышли из числа твоего ближайшего окружения, — слабо улыбается Рон.
— Ага, не дождётесь, — усмехаюсь я и вновь возвращаюсь к сбору своих вещей.
— Давай, я тебе помогу, — вдруг предлагает Гермиона, за локоть оттягивая меня от шкафа. Я вопросительно взираю на подругу. Та, со столь знакомым видом всезнайки, достаёт волшебную палочку из кармана кофты и, взмахнув ей, произносит неизвестное мне заклинание. В следующий миг мои одежда, обувь, школьные принадлежности и прочее, самостоятельно перемещаются в раскрывшийся чемодан. Я с восхищением слежу за тем, как аккуратно складываются мои рубашки, собираются учебники, сворачиваются листы пергамента. Заключительным штрихом становится клетка с недовольно ухнувшей Буклей, опустившаяся прямо на собранный и закрытый чемодан.
— Вау! — синхронно выдыхаем мы с Роном.
Гермиона ухмыляется и, со словами: «Учитесь, мальчики», выходит из комнаты. Рон уходит следом за ней, удивлённо присвистнув напоследок.
Я подхватываю клетку с Буклей в одну руку, чемодан — в другую, и ухожу вместе с Роном.
Оказывается, не одна Гермиона знает подобное заклинание, потому что в прихожей уже стоит несколько собранных чемоданов. Взяв на заметку узнать у подруги о чарах, я пристраиваю свой багаж к остальному и выхожу на улицу.
Во дворе переговариваются мама с Ремусом. Пока я подхожу к ним, до меня успевает долететь обрывок фразы профессора:
— …А Снейп уже отправился в Хогвартс известить Дамблдора о вашем переезде.
Я застываю в полушаге. Дьявол, и когда я успел забыть о Снейпе?!
В первую секунду во мне проснулось безумное желание прямо сейчас рассказать маме и Ремусу об истинной роли зельевара. Но здравый ум реагирует быстрее, чем длинный язык, я захлопываю рот и, по возможности, стараюсь не думать о Снейпе.
— О, Гарри, ты уже собрался? — с улыбкой спрашивает мама, как только замечает моё появление.
— Не без помощи Гермионы, — я улыбаюсь в ответ.
Когда я проходил мимо благоухающих клумб, мой взгляд невольно упал на те самые гладиолусы, и сердце сжалось от печали.
Дом, родной дом. В нём прошло всё моё детство. Горько расставаться с ним.
Конечно, меня утешает мысль, что это – вынужденный отъезд, но всё же…
Я перехватываю взгляд мамы. Она словно невзначай озирается на тёмные окна, и её глаза потухают от грусти.
Всё, абсолютно всё, что есть в нашем доме – ко всему притронулась её заботливая рука. Ей, наверное, ещё тяжелей, чем мне.
Вскоре появляются Сириус с отцом и Рон с Гермионой. Только сейчас я замечаю отсутствие Питера.
— Куда подевался Петтигрю? — шёпотом я спрашиваю у Гермионы, пока остальные заняты портключом.
Пару мгновений подруга непонимающе смотрит на меня, затем её брови ползут удивлённо вверх.
— Я сама только заметила его отсутствие, — медленно произносит Гермиона, потерянно озираясь по сторонам, словно в поисках Питера.
Отец подходит к маме, находит её ладонь и чуть сжимает тонкие пальцы. Она тут же переводит взгляд на своего мужа. Они долго смотрят друг на друга, понимая всё без слов. Наконец, мама едва заметно кивает, и этот жест словно говорит: «Ничего страшного, когда-нибудь мы вернёмся сюда». Папа обнимает её узкие плечи, заботливо прижимая к себе. Его взгляд устремляется куда-то в сторону горизонта, где медленно опускается солнце. Он бездумно проводит кончиками пальцев по рыжей волне волос, рассыпавшейся по его плечу, потом поворачивает голову в мою сторону.
Я киваю, в точности как мама, и чувствую, как в груди разливается странное щемящее чувство. Отец улыбается той самой грустной улыбкой, которая не так часто появляется на его лице. Сейчас он совсем не похож на того папу, которого я привык видеть большую часть времени. Он будто разом повзрослел лет на двадцать, даже ушли из его глаз задорные огоньки.
Я не успеваю додумать, потому что Сириус громко подзывает нас подойти поближе.
В качестве портключа используется старая металлическая шестерёнка, покрытая ржавчиной в нескольких местах.
— Итак, портключ сработает ровно через две минуты. По моей команде все прикасаемся к нему. Он перебросит нас точно к дому в Лондоне, в котором вы и поселитесь, — быстро объясняет Ремус, переводя взгляд с родителей на меня.
Портключом я пользовался лишь раз, два года назад, чтобы попасть на Всемирный чемпионат по Квиддичу. Ощущения не самые приятные. Но ради того, чтобы посмотреть на блистательную игру Виктора Крама — знаменитого ловца болгарской сборной, — я был согласен на лишнее испытание для своего вестибулярного аппарата. Кстати, я до сих пор помню, как Рон ещё недели две дулся на Гермиону за то, что она всего-то восхитилась ловкостью Крама на одном из матчей. А Рон тут же впал в депрессию, плавно переходящую в агрессию. Но закончилось всё довольно-таки забавно: в конечном счёте, уже Рон бегал и умолял Гермиону простить его за необоснованную ревность.
Из воспоминаний меня вырывает неприятный толчок локтём между рёбер.
— Гарри, хватайся, — отец кивает в сторону шестерёнки. Я тихо фыркаю и прикасаюсь к портключу.
Через пару мгновений нас резко отрывает от земли и уносит в круговерть, а затем самым наглым образом скидывает прямо на твёрдую мостовую Лондона.