Наконец, Том смягчается и взмахивает свободной рукой, снимая проклятие, а у меня отлегает от сердца. Сириус и Ремус поднимаются, вытирая кровь рукавами, что заметно огорчает Барти, вынужденного убрать палочку и разочарованно отойти в сторону.
– Предположим, Северус, ты прав, и Орден, – он задумчиво склоняет голову, словно разговаривает сам с собой, – действительно не причастен к случившемуся. В таком случае, напрашивается закономерный вопрос: кто подменил кольцо?
Мысли заставляют его нахмуриться и с подозрением заглянуть в непроницаемые лица Нарциссы, Люциуса и Барти. Что-то подсказывает, это – не первый раз, когда им приходится выдерживать подобное внимание, ведь никто даже бровью не ведёт.
– Ну что же, я прибегал к помощи разных средств магии, пытаясь выпытать правду, за исключением одного.
Самая худшая догадка мгновенно подтверждается, когда я слышу грудной смех Беллатрисы: потянув за волосы, она запрокидывает мою голову, водя краем лезвия по кадыку. Каменный пол шуршит под подошвой Реддла, пока не раздаётся спокойный голос Нарциссы:
– Оставь Поттера. Крестраж у меня.
Лишившись возможности наблюдать за происходящим, мне остаётся смотреть на высокий потолок, гадая о причинах столь затяжной паузы. Вскоре пальцы в волосах ослабевают, и я опускаю голову: для того, чтобы натурально застыть от восхищения.
Дело в том, что палочка Нарциссы направлена на Реддла, а на другой ладони волшебницы лежит кольцо. Я бы многое отдал, чтобы увидеть лицо Тома, но он повёрнут спиной.
– Вот оно что… – выдыхает он так, словно нашёл недостающую деталь мозаики, над которой долго ломал голову, и делает шаг вбок, чтобы оказаться ближе к выходу из подземелья. Нарцисса сразу сокращает увеличившееся расстояние, в то время как Люциус и Барти остаются на местах, однако, не предпринимая попыток остановить волшебницу.
– Они действительно не меняли крестраж на подделку, это сделали мы.
– «Мы?» – удивление проскальзывает в интонации Реддла, не ожидавшего услышать, что Нарцисса не действовала в одиночку. К слову, я изумлён не меньше, любопытство и трепет в осознании того, что правда вот-вот откроется, заставляет на время забыть о своём весьма опасном положении.
– Я помогла, – Андромеда подходит к самой границе чар, – передала настоящий крестраж, подменив его подделкой.
– Ну конечно, – цедит Том, а я вспоминаю ночного гостя, чей силуэт успел заметить в окне. – Я должен был предположить, что вы заодно.
– Цисса, неужели?.. – указывая на сестру остриём кинжала, Беллатриса не находит в себе силы принять правду и на время забывает обо мне.
Тень искреннего сожаления скользит по красивому лицу Нарциссы:
– Прости.
Не успеваю изумиться наличию человеческих чувств у Беллы, потому что она грубо отталкивает меня и делает выпад в сторону сестры, но в следующий миг падает к ногам Реддла, охваченная красным сиянием. Нарцисса опускает палочку и тяжело выдыхает, сделав то, что ей явно не хотелось, в то время как я предпринимаю попытку оказаться подальше от Тома, но Люциус бросает в меня заклинание, безошибочно сбившее с ног. Бедро начинает ныть от встречи с каменным полом, а разноцветные вспышки заклинаний мешают понять, что происходит. Когда, наконец, всё стихает, я забываю, как дышать, потому что Нарцисса, с ненавистью взирающая на Тома, тоже оказывается в магическом треугольнике. Реддл поднимает оброненное волшебницей кольцо и, сдув с него несуществующую пыль, прячет в карман мантии, Барти вновь принимает излюбленную позу «палача», в то время как Снейп выдёргивает палочки из ослабевших рук Сириуса и Люпина, не реагируя на тяжёлый взгляд крёстного. Когда пришедшая в себя Беллатриса за шиворот поднимает меня на ноги, вновь приставляя кинжал к горлу, ушибленное бедро откликается тянущей болью, и я нервно сглатываю, вспоминая слова Снейпа. Перед тем, как отправиться в Турин, он сказал: «Тебе может не понравиться та часть меня, которую я являю Реддлу». Мне не то чтобы не нравится, но он, кажется, пугает меня, хотя я прекрасно осознаю, что это – напускное.
Реддл вновь чувствует себя уверенно: скривив губы в презрительной ухмылке, он качает головой, осознавая, что предатель был из числа самых приближённых.
– Что дальше? Думали, ваш союз поможет победить меня? Вы даже своих людей не можете проверить, – взгляд карие глаз на мгновение перескакивает на Снейпа, – что уж говорить о более глобальных вещах.
Обойдя пойманных волшебников, Том без страха поворачивается к ним спиной, потому что ни магические оковы, ни Барти с Люциусом не позволят предпринять что-либо ради спасения.
– Даже если бы вы уничтожили кольцо, добрались до зеркала и убили меня, этим бы всё не закончилось, – Реддл, выдержав паузу, торжественно разводит руки в стороны, выкладывая, по его мнению, самый весомый козырь:
– Есть ещё один крестраж, который вы чуть не украли. Можете убить меня, я всё равно вернусь и отыщу каждого из вас.
Козырь, который на самом деле спрятан в наших рукавах.
– На твоём месте я не был бы так уверен, – произношу себе под нос, что Реддл, конечно же, слышит и с пренебрежением просит повторить, а я, наконец, могу смело встретить его взгляд. Помимо самоуверенности и угрозы различив лёгкий, едва заметный отголосок сомнения и страха. Том может сколько угодно изображать из себя самого жестокого и беспощадного мага, но он, по сути, человек, который, как и все прочие, боится умереть.
– Медальон украден и спрятан, – хрипло откликается Сириус, и вымученная улыбка касается его губ, – даже если мы не выживем, другие уничтожат его.
Почти слышно, как Том скрипит зубами от негодования, неумолимо теряя контроль над ситуацией, но ему на помощь приходит тот, чьего участия я опасаюсь больше всего. На лице Барти застывает загадочное выражение, когда он, запустив свободную руку в карман пальто, гордо произносит:
– Медальон у меня, мой Лорд.
Слабая искра надежды, что ещё не всё потеряно, вспыхивает в сознании, как только нахмурившийся Снейп, в сомнении посматривающий на Пожирателя, попадает в поле зрения.
– К сожалению, есть одна проблема, – тянет Барти и медленно вынимает руку из глубокого кармана, неотрывно наблюдая за собственными действиями. Воцаряется звенящая тишина, когда все замечают блеск золотой цепочки и появившийся вслед за ней медальон: тот самый, что мне подбросили в Косом Переулке, что должен был остаться в шкатулке в тайнике Андромеды. Если крестраж в руках Барти, который поднимает его на уровень глаз и смотрит на игру тёплого света в гранях изумрудных камней, не торопясь с объяснением «проблемы»…
Занервничавший Реддл ступает вперёд, вытягивая ладонь в желании забрать то, что принадлежит ему, но Крауч внезапно отводит руку назад, одновременно вскинув палочку. По губам Нарциссы скользит едва различимая улыбка – значит, происходит именно то, что было запланировано. Затаив дыхание, я, так же, как Сириус с Ремусом, боюсь моргнуть, чтобы не пропустить нечто важное, ведь Том не может произнести ни слова, а я на короткий миг пытаюсь представить, каково это: понимать, что тебя предали практически все.
– В чём заключена проблема? – наконец, выдыхает он, выставляя палочку в оборонительном жесте, что Барти нисколько не тревожит.
– Не догадываешься?
– Не имею ни малейшего понятия, – саркастично подмечает Том, что предсказуемо действует на Крауча. Рука с медальоном опускается, он склоняет голову к плечу, окидывая волшебника острым, как лезвие скальпеля, взглядом. Это взгляд равного Реддлу человека, который нисколько не боится его.
Сердце подскакивает к самому горлу, когда Крауч внезапно вспоминает про меня:
– Подойди, Поттер, – он манит меня свободной рукой, не сводя глаз с Тома, также вспомнившего о моём существовании. Всё же Барти приходится отвлечься, чтобы небезрезультатно метнуть испепеляющий взгляд в сторону Беллатрисы: её руки разжимаются, позволяя отступить за спину Пожирателя, ближе к Сириусу и остальным.
– Не понимаю. Ты был самым…
– Преданным? Лучшим? – откликается Барти, перекатываясь с пятки на носок. – Да, это так. Однако не стоило проверять более чем двадцатилетнюю дружбу изощрёнными пытками.