– Будь это правдой, Реддл вряд ли стал бы отсиживаться, – взглянув на моё помрачневшее лицо, профессор добавляет, – однако я попрошу Кингсли навести справки в Министерстве. На всякий случай.
Этого пока оказывается достаточно, и я послушно киваю.
Он желает мне хорошо повеселиться, не думая о посторонних вещах, и я с улыбкой возвращаюсь в зал, где меня тут же ловит Гермиона, утягивая за стол в компанию звонко смеющихся друзей, среди которых есть Драко. Мы переглядываемся, и он коротко кивает, давая понять, что всё в порядке, и я полностью расслабляюсь.
На следующий после свадьбы день я переезжаю в новую квартиру в Лондоне, которую смог приобрести на вырученные с продажи родительского дома деньги. Пожив месяц у Сириуса, я понял, что должен иметь собственное жильё. Оказавшись не в силах вернуться в Годрикову Впадину, я восстановил дом и продал его. Квартира имеет прекрасное расположение неподалёку от Министерства Магии, что радует не только меня и друзей, наверняка представляющих не одну вечеринку после рабочего дня, но и Снейпа, высоко оценившего моё решение начать самостоятельную жизнь.
Правда, память о словах Дамблдора, который обнаружил дом прямо над тайником, укрытый от магглов, не даёт мне покоя, и я вспоминаю об этом спустя полтора месяца, вечером тридцать первого июля.
When your fire’s died out,
No one’s there,
They have left you for dead.
Follow me,
You can follow me.
I keep you safe…
(Muse «Follow me»)
настоятельно рекомендую к прослушиванию,
в этой песне, по моему скромному мнению,
все чувства и отношения Гарри и Северуса
Свой восемнадцатый день рождения я отмечаю на новой квартире. Только благодаря заклятию магического расширения пространства гости смогли уместиться в изначально небольшой гостиной. Я безмерно благодарен Молли, организовавшей праздничный ужин, иначе не представляю, чем бы кормил гостей. Она как раз колдует над тортом на маленькой кухне, но Гермиона и Джинни выставляют меня за дверь, чтобы я, упаси Мерлин, не увидел торт раньше положенного времени. Посмеявшись над такой принципиальностью, я возвращаюсь в гостиную. Под высоким потолком кружат сотни наколдованных снитчей, чьи крылышки приглушённо жужжат, удивительным образом не действуя на нервы и сливаясь с громко играющей музыкой. Друзьям так понравилось обустройство кабинета Слизнорта во время Рождественского приёма, что они решили повторить опыт профессора, превратив квартиру в красно-жёлтый шатёр. Стоит сказать, я более чем доволен достигнутым эффектом.
Подарков, как всегда, уйма: они стоят нестройной горкой в одном из углов, и я уже представляю, как Рон будет учить меня пользоваться маггловской микроволновой печью, подаренной по совету отца. Ремус и Тонкс радуют своим присутствием, несмотря на то, что срок беременности девушки подходит к концу, но вскоре уходят по той же самой причине; даже Дамблдор не забывает про меня, прислав поздравительную открытку, подписанную, как всегда, изумрудными чернилами. Взрослая часть гостей, за исключением Молли, уходит уже через пару часов, оставляя молодёжь веселиться до утра.
Я закрываю входную дверь за Люпином и ловлю собственный взгляд в отражении овального зеркала.
Лишь два человека не смогут больше поздравить меня, и от воспоминания прошлого дня рождения на душе становится очень паршиво. Тоска накатывает внезапно и как-то совсем неуместно, отчего Джинни, выскользнувшая из кухни, при взгляде на меня резко останавливается, будто наткнувшись на невидимую преграду.
– Что-то случилось, Гарри? – осторожно спрашивает она, и я вздрагиваю, скорее от того, что кто-то заметил моё резко упавшее настроение, нежели от неожиданности.
– Всё нормально, Джинн, просто вспомнил прошлый день рождения, – старательно прячу взгляд, потому что подруга, конечно же, понимает, о чём идёт речь. Девичьи пальцы неуверенно теребят конец широкой атласной ленты, обхватывающей платье на тонкой талии, а потом руки тянутся ко мне, и уже в следующую секунду я оказываюсь заключён в мягкие объятия.
Джинни ничего не говорит, и я благодарен ей за это, только гладит по волосам на затылке и слегка покачивается из стороны в сторону – почти как мама, когда та пыталась успокоить меня. Видимо, это – врождённое у всех женщин.
Дверь на кухню открывается вновь, и позади праздничного торта в форме огромного снитча я замечаю немного удивлённую Гермиону, запечатлевшую сцену наших с Джинни объятий. Впрочем, удивление быстро исчезает, и мы возвращаемся в гостиную, где нас ждут Драко с Роном и Невилл с Полумной.
Я задуваю свечи под аккомпанемент громких аплодисментов, после чего Молли разрезает торт и, угостившись одним кусочком, спешит вернуться домой, взяв с нас обещание вести себя не очень громко. То, какая многозначительная улыбка украдкой пробегает по губам Малфоя, говорит о совершенно противоположных намерениях друга. Прыснув в кулак, я провожаю Молли, в проёме отмахнувшись от Драко, продемонстрировавшего полную бутылку виски, которую до этого прятал под одной из подушек, коих на полу имеется в достатке. Мы не стали ломать голову над сидениями, наколдовав немыслимое количество шёлковых и бархатных подушек, на которых так приятно лежать возле низкого квадратного столика.
Миссис Уизли обнимает меня, поцеловав в щёку, и когда я свешиваюсь вперёд, держась за ручку открытой двери, чтобы помахать ей, спускающейся по лестнице, на прощание, сердце сладостно замирает. Потому что Молли встречает на площадке между двух этажей того, кого я ждал сегодня больше остальных.
Снейп приветствует волшебницу и, проводив её взглядом, поднимает голову, а я даже не стараюсь скрыть счастливую полуулыбку, не сходящую с губ.
Мы встречаемся на середине лестничного марша, из квартиры раздаются звуки заводной музыки – я не потрудился закрыть дверь, – и я немного увеличиваюсь в росте, стоя на ступень выше профессора.
– Слышу, веселье идёт полным ходом, – подмечает Снейп, кивнув в сторону проёма, из которого льётся тёплый жёлтый свет, и моя улыбка из радостной превращается в слегка смущённую. – Впрочем, я зашёл ненадолго.
Он протягивает небольшую коробочку тёмно-синего цвета, без труда уместившуюся на ладони, и я, заинтересованно поглядывая на профессора, приподнимаю крышечку.
Внутри обнаруживается кулон немного неправильной круглой формы, похожий на древнюю монету из почернённого серебра. Приглядевшись, я замечаю оттиск: солнце с лицом, как у мифологического божества, по контуру которого проходит тонкая искусная вязь слов на неизвестном мне языке.
– Древний оберег, – произносит Снейп в ответ на вопросительный взгляд, – зачарованный от ночных кошмаров.
Захлопнувшаяся крышечка щёлкает, когда я, вцепившись в металлический поручень, смотрю в непроницаемое лицо профессора, понимая, что ему доводилось быть свидетелем кошмаров, периодически тревоживших меня со дня победы. Ведь я никому не рассказывал о них, в том числе Снейпу.
– Спасибо, – киваю, вмиг почувствовав себя неловко от неожиданного открытия, что не ускользает от внимания профессора. Он хочет что-то сказать из разряда: «Выброси это из головы», но сверху раздаётся голос Гермионы:
– Гарри, ты идёшь?.. – она запинается на последнем слоге, увидев, что я не один, но в следующий миг её лицо озаряет светлая улыбка, подруга приветствует профессора и учтиво удаляется, сказав лишь, что они ждут меня.
Снейп кивает в знак прощания, и я, ответив тем же, разворачиваюсь и поднимаюсь по ступеням, но он ловит мою руку и плавно тянет обратно, заставляя спуститься. Я окончательно растворяюсь в невесомом ватном состоянии, когда его губы прижимаются к переносице повыше очков и остаются там на несколько долгих мгновений, а потом, не выдержав, становлюсь на ступень выше, чтобы обвить руками его шею и прижаться к губам в напористом поцелуе. Знакомая дрожь проносится по телу, стоит его пальцам сжать рубашку на спине, и я шёпотом спрашиваю:
– Когда?..
Наши лбы соприкасаются, когда Снейп притягивает меня ближе и произносит короткое обещание:
– Завтра.
С того самого дня, когда мы остались наедине в доме на площади Гриммо, ничего не изменилось, словно всё случилось только вчера.