Ниже стоит вчерашняя дата.
- Господи, Невилл…
Ложка выпадает из моей руки, я вскидываю глаза и впиваюсь потерянным взглядом в профессора Люпина, сидящего напротив. Он встречает мой взгляд, хмурится, медленно опускает вилку на стол, потом разжимает мои пальцы, забирая пергамент, и читает. Когда он вновь поднимает глаза, я вижу, что в них читается почти такой же шок, какой одолевает меня.
Сидящий рядом с ним Сириус тоже изучает письмо. Теперь мы уже втроём видим отражение немого ужаса в лицах друг друга.
Алиса и Фрэнк в Госпитале имени Святого Мунго? Значит, они живы. И что означает фраза «пытаясь выведать моё местоположение»? Он что, в момент нападения не был с родителями?
Барти Крауч-младший. Так вот как его зовут. Я снова и снова прокручиваю фамилию в своей голове, пытаясь вспомнить, где я мог слышать её, только без окончания, а просто Крауч. Не в Министерстве ли есть человек с такой фамилией?
С ума сойти, если моя догадка подтвердится, и окажется, что Барти, Пожиратель Смерти, – сын какого-либо министерского работника… Откуда тогда взяться порядку в волшебном мире?
Люпин встаёт с места и, подойдя к Дамблдору, что-то шепчет ему на ухо. Выслушав, директор размышляет буквально пару мгновений, бросает взгляд в мою сторону и только после этого отвечает Ремусу. Тот кивает и возвращается за стол.
Видимо, я слишком явно сверлю профессора вопросительным взглядом, отчего он сдаётся и тихо произносит:
- Дамблдор собирает нас в своём кабинете после обеда.
- Я тоже пойду, – произношу настолько громко, чтобы директор мог услышать меня.
Люпин лишь неопределённо пожимает плечами и возвращается к принятию пищи.
У меня же аппетит пропадает. Лениво размешивая сахар в чае, я думаю о Невилле. Где он сейчас? И, наконец, что сделали Пожиратели с его родителями, раз они в Госпитале имени Святого Мунго?
Директор встаёт со своего места и быстрым шагом покидает Большой зал. Ремус, Сириус, МакГонагалл и Снейп следуют за ним. Выждав буквально минуту, я выхожу следом, направляясь в сторону директорского кабинета, как вдруг понимаю, что не знаю пароля.
Прибавив шагу, догоняю взрослых и тихо пристраиваюсь сбоку от крёстного. Он бросает на меня короткий взгляд, мимолётно улыбается, и его лицо вновь возвращает сосредоточенное выражение.
Дамблдор ничего не говорит по поводу моего незваного присутствия и вообще ведёт себя так, словно он один в кабинете и на него не направлены пять внимательных взглядов. Старый волшебник садится в своё кресло, ставит согнутую в локте руку на резной подлокотник и задумчиво водит длинными пальцами по седой бороде. Никто больше не садится, да и кресел всего два, профессор МакГонагалл стоит по одну сторону массивного стола, рядом с ней Снейп, я же с Сириусом и Люпином – по другую сторону.
Остановившись за крёстным, исподтишка разглядываю кабинет. Я редко здесь бывал, всего-то пару раз, и то по случаю весьма серьёзных проделок нашей Гриффиндорской компании в младших классах.
Никто не решается заговорить первым, не желая тревожить раздумья директора. Даже портреты на стенах сохраняют молчание, а многочисленные замысловатые механизмы, расставленные всюду, куда не посмотришь, жужжат тише обычного.
Время уже перевалило за полдень, яркое солнце заливает кабинет, отражаясь в металлических кольцах вращающегося на подоконнике прибора, преломляясь в стекле большой лупы на столе и рассыпаясь задорными зайчиками по каменному полу. Один из них как раз дрожит возле моей ноги, я смотрю на него, и мне почему-то становится грустно. Такой солнечный день – а мы собрались здесь в попытке решить страшные, даже непоправимые проблемы. Не то чтобы они меня не волнуют, скорей, наоборот…
- Гарри, подойди к столу.
Встрепенувшись, я поднимаю голову и выглядываю из-за плеча Сириуса. Дамблдор неотрывно смотрит на меня. Я то зачем ему понадобился?
Я не привык к столь явному вниманию директора к своей персоне. Не было у нас с ним подобного рода бесед, да и с чего бы им быть? Поэтому в данный момент чувствую себя не в своей тарелке, даже успеваю пожалеть о том, что увязался вслед за всеми.
Поджав губы, выхожу из-за спины крёстного на солнечный свет.
- Сядь, пожалуйста, – спокойным тоном произносит волшебник, кивая в сторону одного из кресел.
Скованно пожав плечами, я присаживаюсь на край сиденья и перебираю пальцами. Не нравится мне всё это.
- Я должен был ещё неделю назад поговорить с тобой, но всё время откладывал разговор, и в этом моя вина. Теперь настал такой момент, что не имею права тянуть время и дальше. Я был абсолютно уверен, что сегодня ты последуешь за нами, в конечном счёте, именно тебе Невилл Лонгботтом прислал письмо.
Да, мне это совсем не нравится.
Дамблдор подаётся вперёд, опершись локтями на стол, соединяет кончики пальцев и внимательно смотрит сквозь половинчатые стёкла очков прямо мне в глаза. Луч солнца попадает на его седую бороду, и на просвет она оказывается блестяще-серебристой.
- Джеймс и Лили погибли, защищая тебя, но Волдеморт не остановится ни перед чем в своём желании убить их сына, потому что ты – потенциальный Избранный. Пока ты в Хогвартсе, никакая опасность тебе не грозит. Я опережу твой вопрос и скажу, что да, Невилл Лонгботтом также в безопасности, его дом по-прежнему защищён заклятием Фиделиус, но Пожиратели Смерти сумели схватить его родителей вчера вечером, когда те возвращались домой после окончания рабочего дня. О Фрэнке и Алисе не было никаких известий, пока сегодняшним утром их случайно не обнаружили прямо у входа в Министерство.
- Кто их нашёл? – подаёт голос Минерва, подошедшая к креслу, в котором я сижу.
- Берта Джоркинс, что, в принципе, неудивительно, – отвечает директор, несколько пренебрежительно махнув худощавой кистью руки. – Ей присуще исключительное любопытство и страсть совать свой нос порой даже туда, куда не следует. Хотя в этот раз её любознательность нам помогла.
- И что было потом? – нетерпеливо спрашиваю я.
- Началась шумиха. Берта разболтала всем и вся о неожиданной «находке», съехались репортёры Ежедневного Пророка, и я не удивлюсь, если завтра же на первой полосе огромными буквами будет опубликована ошеломляющая новость о том, что Фрэнк и Алиса Лонгботтомы сошли с ума по вине Пожирателей Смерти.
- Как сошли с ума? – недоверчиво спрашивает Снейп.
- Вот так, Северус, в прямом смысле этих слов. Пожиратели настолько увлеклись пытками Империусом, желая вытянуть правду из супругов, что попросту довели их до полной невменяемости и сумасшествия.
Профессор МакГонагалл ахает за моей спиной, директор качает головой, а у меня в мыслях полнейшая несостыковка:
- Простите, директор, но почему Пожиратели не… убили их?
- Я не совсем понимаю тебя, Гарри, – Дамблдор хмурится.
Я кусаю нижнюю губу с внутренней стороны, нетерпеливо ероша волосы на затылке. Как же мне объяснить?
Встав с кресла, сцепляю пальцы в замок и меряю кабинет шагами, не поднимая глаз от пола.
- Просто я считаю, что это – не их стиль, или метод, называйте, как хотите, – отвечаю через некоторое время, остановившись возле Люпина и взирая на директора. – Пожиратели скорей сразу убили бы Лонгботтомов, как только те оказались ненужными, а не оставляли полуживыми у входа в Министерство.
- В таком случае, Поттер, вам мало что известно об амбициях Тёмного Лорда и его приближённых, – подозрительно ровным голосом произносит Снейп, медленным шагом приближаясь ко мне. – Волдеморт относится к тому малому числу волшебников, которые желают продемонстрировать всем свою беспощадность. Только убивая, он уже зарабатывает себе звание опасного мага, но доводя людей до сумасшествия, превращая их в безвольных кукол…
Его голос постепенно понижается до вкрадчивого шёпота, и эта его манера говорить вызывает стаю ледяных мурашек вдоль позвоночника. Снейп останавливается напротив меня, так что мне приходится чуть запрокинуть голову, чтобы заглянуть в непроницаемое лицо,
- Одним словом, Северус хотел сказать, что случай с родителями Невилла – способ привлечь к себе внимание. Волдеморт стремится к тому, чтобы о нём узнали все, он хочет держать в страхе всю магическую общественность Великобритании. Потому что страх – это своего рода особый вид власти, к которой он так стремится.